Сказки долго не живут?

Было дело весной. Я как раз гостил в лавке фрау Шпиннэ и помогал ей разбирать запасы оловянной посуды, которой она торговала. В Нюрнберге вы точно не пропустите эту лавку. Особенно если интересуетесь антиквариатом. Как ни забавно, но паучихе к её восьми рукам понадобилась ещё пара рук! Впрочем, мы неплохо справлялись: я перетаскивал тяжести, а она расставляла все по многочисленным полкам.

Колокольчик над входной дверью зазвонил.

Мы, не отрываясь от работы, поприветствовали гостя, однако колокольчик зазвонил ещё раз. И ещё раз. И ёще. Начиная действовать на нервы. Я поставил коробку с солдатиками на пол и пошел к двери. Когда же открыл её – увидел небольшого серого котенка, который сидел на пороге и смотрел на меня своими огромными желтыми глазищами. Пушистый гость допрыгивал до колокольчиков, которые висели над дверью, и пытался таким образом не то поиграть, не то… поиграть с нашими нервами.

Котенок издал требовательное «мяу».

– Что «мяу»? – я развел руками.

– Мяу, – утвердительно заявил котенок.

– Ну, входи.

Зверь подошел к моим ногам, ещё раз посмотрел на меня, открывающего ему дверь, зашел в лавку, огляделся. Когда я решил дверь закрыть, котенок решил выйти. Потом ещё раз зайти. Повторить маневр разведки. И вновь покинуть помещение.

– Вы там долго? – донесся хриплый голос фрау Шпиннэ.

– Ну, тут кот, и он ещё не решил…

– Только этого блоховоза мне не хватало! – подняла все восемь рук вверх старушка.

Котенок тем временем все же зашел в лавку, и я закрыл дверь, повесив на неё табличку «закрыто».

– Мяу, – посмотрев на нас, продолжил рассказ зверь.

Старушка закурила.

– Уважаемый Николас, напоите это животное из кубка, который стоит в глубине шкафа. На нём изображены танцующие люди с лицевой стороны и ваши дальние родственники – с другой.

Я полез в шкаф, чувствуя, как от пыли хочется чихать. На эти полки люди внимания практически не обращали, их, возможно, пугал ценник, а возможно – изображения. Практически все кубки были с двусторонней гравировкой. Рассказывали короткую легенду. На одном – пирующие рыцари, с другой стороны – пять удивленных кабанов. А вот кубок с обнаженными женщинами в лесу. А на другой стороне – они же, только поедающие какого-то несчастного. Кубок с замком: если налить вина – станет идеально чистым и отразит лицо пьющего. И многие, многие другие. Я достал нужный и, налив воды, поднес котенку. Зверь полакал воду, посмотрел на меня и вновь мяукнул. Фрау Шпиннэ перегнулась через прилавок:

– Ты тот кубок достал?

– Ну, да. Тут – танцующие люди, с другой стороны – веселящиеся крампусы. Что этот кубок должен был сделать с котом?

– Сделать его речь понятной. Но раз этого не произошло… Полагаю, зверь заколдован.

– Мяу! – донеслось отчаяние от мехового комочка.

Я вздохнул. Вот охота кому-то применять магию, когда живешь в двадцать первом веке! Сиди себе в башне, смотри сериалы, играй в игры, ешь вредную пищу. Нет, давай заниматься анахронизмами!

– Если ты заколдован, то мяукни дважды, – обратился я к зверю и получил утвердительный мяутвет.

Фрау Шпиннэ погасила в лавке свет, чтобы любопытные туристы не совали свой нос туда, где работают профессионалы.

Я сходил в комнату, принес свой посох, привязал к нему несколько колокольчиков и стукнул по земле рядом со зверем. В комнате потемнело. Кубки и другая оловянная утварь, которая имела волшебную силу, стали светиться серебряным светом. Из тьмы на меня смотрели четыре пары красных глаз. Морок с фрау Шпиннэ спал, обнажая её нечеловеческую сущность.

– Силой Семи Небес и силой Девяти Кругов я снимаю с тебя проклятье, о, неизвестное существо… в теле кота!

Однако через секунду ничего не произошло. Морок, лежавший на лавке, вернулся, а я стоял, как дурак, с палкой в руках, направляя её на маленького котенка.

– Мяу! – вознегодовало животное.

Старушка Шпиннэ тоже была удивлена. Обычно я колдовал наверняка, ошибиться я не мог.

– Ну, что ж. Придется тебе с ним разговаривать по старинке. Раз на наш язык он переводиться не хочет и даже твоя магия на него не действует.

Меня всегда забавляли люди, которые разговаривали со своими котами. Обычно это происходит невпопад, потому что двуногие не очень понимают кошачий язык и сцена их разговора для меня выглядит так. Вот приходит кот к человеку…

– Господин, а как вы относитесь к тому, что суперсимметрия является центральным звеном в теории струн?

– О, котэ, кис-кис-кис, пухленький!

– Простите, мне показалось, что вы умненький.

Или так:

– Милая дева, нравится ли вам Вагнер? Вчера я забрался в подвал оперного театра и слушал «Гибель богов», это же фундаментальное произведение! Сколько экспрессии!

– Какая няша! Иди сюда, я поглажу тебя, а теперь сфоткаю. Оу-у-у, ты такой миленький!

И кот терпит «обнимашки» и разочарованно уходит обсуждать Вагнера и Теорию струн к сородичам.

Что касается нашего гостя-котенка, мне понадобилось несколько часов, чтобы узнать, что родом он из Нюрнберга, человек, но был заколдован на набережной. Я взял корзинку, посадил туда котенка и, как стемнело, пошел на набережную реки Пегниц.