Сказки долго не живут?

У Гудрун были темные волосы, синие, почти черные глаза, хромала она на левую ногу, да и левая рука из-за горба развилась плохо и была тоньше правой. Рубка дров для дополнительного отопления становилась сущим проклятием, а местные мужчины не то чтобы горели желанием помогать чудовищу из маяка даже за деньги. Иногда, неохотно приходили, желающих стать новым смотрителем маяка было ещё меньше. Благодарность Гудрун за помощь – демонстративно отвергали: печеный хлеб или свежую рыбу выбрасывали в море. Боялись, что если съедят – то ещё, чего доброго, сами станут горбаты.

Сначала у Гудрун это вызывало боль, потом она привыкла, потом и вовсе молча отдавала мужчинам деньги и закрывала дверь.

Мир внутри маяка был совершенно другим. Безопасным и теплым.

Завтракать Гудрун предпочитала на берегу у моря. Подкармливая чаек и других обитателей большой воды. Осенью в эти края возвращались тюлени, занимали все окрестные скалы, шумели и пугали рыбу.

Так что Гудрун проходила по пляжу ещё дальше, чтобы спокойно кушать и думать о том, что прочитала в очередной книге. Только Гудрун села и налила себе из термоса горячее какао, как со стороны моря к ней стал приближаться здоровенный пятнистый камень. Присмотревшись, она обнаружила, что это никакой не камень, а самый обыкновенный тюлень. Для него следовало освободить место, потому что, если он окажется агрессивным, зверь мог ещё и порвать. Но тюлень выбрался на берег и стал принюхиваться. Гудрун изогнула бровь.

– Ты шоколад хочешь?

Тюлень продолжил принюхиваться. Девушка отломила кусок шоколадки и бросила её зверю. Не прошло и нескольких секунд, как зверь бодро съел кусок и стал с интересом присматриваться к остальной плитке. Гудрун вздохнула и кинула зверю ещё шоколада. Тот мгновенно разделался и с этими крохами.

– Все, больше нет. – Гудрун отряхнула свой балахон и направилась к маяку. Тюлень недовольно хрюкнул и стал двигаться следом.

– Правда ничего нет.

Зверь недовольно забил ластой по песку, привлекая внимание горбуньи. Девушка обернулась, махнула рукой и поплелась в гору. Тюлень недолго следовал за ней.

***

На следующее утро, когда Гудрун пришла на берег, тюлень уже ждал её. Она предполагала его здесь встретить, так что, кроме шоколада, захватила с собой и несколько рыбин.

Казалось бы, можно приступить к завтраку. Но когда Гудрун положила перед тюленем рыбу, тот демонстративно отвернулся. Тогда горбунья подошла к лестоногому товарищу и попыталась покормить его с руки, но тюлень при виде рыбы помчался в море.

Девушка была удивлена такой реакции. Но стоило ей открыть плитку шоколада, зверь неуклюже стал выбираться из воды.

– Ты серьезно? То есть рыбу ты не ешь?

Тюлень кивнул.

– Не ешь совсем?

Словно поддакивая, тюлень начал бить ластой по песку.

За завтраком оказалось, что тюлень действительно игнорировал рыбу, зато шоколад, фрукты и сыр оказались ему по душе. Вкусовые пристрастия нового товарища пугали Гудрун. А вот тюлень совсем её не боялся. Кроме того, казалось, понимал каждое её слово. То, что ластоногий шарик был отменным слушателем, безусловно покоряло сердце Гудрун.

***

Очень скоро Гудрун стала проводить на побережье не только завтраки, но и старалась забежать на обед и ужин, конечно же, прихватывая снедь и для нового друга. Тюлень лакомился, после чего ложился перед горбуньей, сладко потягивался и ожидал, когда его погладят и начнут с ним разговаривать. В какой-то момент Гудрун стала брать на побережье книжки и читать их тюленю вслух. По морде зверя казалось, что он понимает, а главное, переживает за героев.

С другими тюленями Шелки (как его назвала Гудрун) не появлялся. Возможно, они сторонились его. Возможно они были ему просто не интересны. Но на самом деле от других тюленей всегда пахло рыбой, а Шелки терпеть не мог рыбу и запах рыбы.

– Да ты, верно, тюлень в изгнании! – пошутила горбунья. – Тебя изгнали за то, что ты не ешь рыбу?

На этот вопрос Шелки лишь недовольно фырчал. Что его действительно изгнали другие тюлени за то, что он не ел рыбу, Гудрун знать было не обязательно.

***

В мае в городе местные отмечали месяц цветения: праздник первых цветов, когда мужчины дарили их женщинам, а лавки пустели от наплыва покупателей.

Люди просили Гудрун не приходить в город во время праздников, чтобы она своим видом не портила им настроение. Да и для самой Гудрун этот месяц был особенно тяжелым. Ей нравились цветы, нравилось вдыхать их аромат, но она могла позволить себе вдыхать их на расстоянии, да и то – чтобы её никто не заметил.

Это было несправедливо: вокруг было столько веселых людей, счастливых воркующих пар, а Гудрун словно вычеркнули из списка живых.