Сказки Долгой Земли (авторский сборник)

Похоже, Сандра не нашлась, что сказать. В кои-то веки, обычно с ней такого не бывает… А потом, может, и нашлась, но не перебивать же Мерсмона, который уже обратился к Лидии:

– Вас я особенно рад видеть, – возможно, это было вежливое лицемерие, потому что радостным он не выглядел, хотя говорил мягко, словно с ребенком, которого надо успокоить, или с неизлечимо больным человеком. – Вы носитель МТ, если не ошибаюсь?

– Да. Я помню вас.

– Мне есть, за что перед вами извиниться. Лидия, здесь вы в полной безопасности. Все кошмары Гиблой страны подконтрольны нам с Иссингри, так что ничего тут не бойтесь. Насколько я знаю, вас преследуют, и вам нужно убежище – считайте, что вы его получили.

– Спасибо, – поблагодарила Лидия каким-то бесцветным голосом.

– Меня вам надо бояться в последнюю очередь, – с грустной улыбкой добавил Мерсмон.

– Кажется, я напоследок вас обокрала. Если это был не сон.

– Не сон, но вы унесли предмет, который лично для меня уже выполнил свое предназначение, к тому же вы крайне удачно выбрали место, чтобы его выбросить. Его так и не нашли, и мои оппоненты остались ни с чем.

– О чем идет речь, можно поинтересоваться? – вмешалась Сандра.

– Побеседуем позже, около камина, за бутылкой вина. Не возражаете?

Темный Властитель повернулся к Залману, рассеянно слушавшему их беседу.

– Залман, мне жаль видеть тебя в таком состоянии.

Тот нерешительно развел руками, не зная, что на это сказать, и на всякий случай поклонился.

– Валеас, разрешите поймать вас на слове? – мрачно, почти с угрозой произнесла Сандра. – Если вам жаль, не согласитесь ли вы вернуть его в нормальное состояние? Семь с половиной долгих лет – достаточный срок для мести за что угодно. Это ведь ваша работа?

– Александра, с чего вы взяли, что моя?

Глава 5

Коридоры и залы выглядели, как после погрома. Все разбито, ободрано, покорежено. Зал с остатками ажурных галерей, когда-то облицованный зеркально-черным мрамором (Сандра предположила, что это, должно быть, тот самый зал, который упоминается в дневнике), напоминал каменоломню, и приходилось глядеть в оба, пробираясь среди обломков. Когда Иссингри, проводив их в комнаты, более-менее пригодные для жилья, удалилась, Сандра сбросила рюкзак на пол и едко заметила:

– За столько лет здесь можно было самую малость прибрать! Я понимаю, что они остались без прислуги, и бригаду ремонтников сюда не заманишь даже двойными премиальными, но этот кавардак, сохранившийся после Темной Весны в неприкосновенном виде – оно все-таки слишком!

– Здесь надо сделать ремонт, – поддакнул Залман.

Он произнес это машинально, думая о другом. Его чувства были растревожены, словно с ссадины содрали засохший струп. Дневник – это литература, которая не имеет права превращаться в реальность… А здесь именно это и происходит! Залман уже не мог вспомнить, как он сюда попал, но твердо знал, что началось все с дневника.

– Ты об этом при Мерсмоне и Иссингри не скажи. А то тебя же и заставят делать ремонт. Понял? Мало того, что тебя соседи постоянно эксплуатировали, теперь еще и эти на шею сядут. Я займу ту комнату, где на стене сохранился кусок зеркала, хорошо?

Защитные костюмы наконец-то можно было снять: в замке, по крайней мере, сухо, и не водится никаких кусачих тварей. Вернулась Иссингри, сказала, что купальня для гостей готова, они пойдут туда все вместе или по очереди? Сандра и Лидия отправились первыми, а Залману велели подождать.

Он сидел в теплом предбаннике и разглядывал остатки разбитой мозаики на стенах: белые рыбы на темно-красном фоне, повторяющийся геометрический узор. Из соседнего помещения доносился голос Сандры:

– Какая роскошная коллекция шампуней! Это все Тим таскает?

– Человеческий комфорт – это хорошо, – дипломатично отозвалась Иссингри. – Вот это – холодная вода, это – горячая. Надо смешивать.

– А как вы греете воду?

– Колдовство.

Присмотревшись, Залман обнаружил, что лампа в полукруглой стенной нише – не лампа вовсе: растение или животное, похожее и на медузника, и на гриб-светляк. Испускающий золотистое свечение живой колокол на лоснящейся толстой ножке стоял в глиняной чаше, как комнатный цветок в горшке.

Потом в предбанник вышла Иссингри, закутанная в синий махровый халат с капюшоном, шерсть у нее была мокрая.

– Я уйду в моя комната, мне теперь надо камин. Найдете дорогу сами?

– Сандра найдет, – решил Залман. – Кто здесь все так расколошматил?

– Слуги человеческого добра, – на сером лице Иссингри появилась надменная, презрительная и непримиримая гримаса. – Раньше, когда Темная Весна и война, Наргиатаг нам говорил: искусство и книги уничтожать нельзя, за это будет наказание, потому что эти вещи вне войны. Для кесу, которые служили Наргиатагу, был такой запрет. А человеческие повелители это не запретили, они приводили сюда своих слуг-людей, которые уничтожали все подряд. Я это видела сама, когда совершила колдовство и заставила вещи показать прошлое.

Она ушла, оставив Залмана наедине с живой лампой. Чуть позже появились Сандра и Лидия.