Сказки древнего леса

- А голос ты себе тоже сможешь сделать как у Лисы?

- Смогу, - Ванька тут же начал говорить высоким девчачьим голоском.

- Круто! – Димка восхищенно улыбнулся, а меня так научишь?

- Посмотрим на твое поведение, - Ваня показал язык. – Я сейчас только бабке черкну записку, и пойдем к вам домой, твои, поди, уже волнуются.

- Не без того, - покачал головой Димка.

 ***

Иван долго стоял перед коморкой, словно не решаясь туда зайти. Дотронулся до дверной ручки, подергал ее, отпустил, сделал шаг назад, намереваясь уйти прочь, но потом, решившись, распахнул дверь и вошел в комнату. Зачарованное зеркало загадочно мерцало из темноты. Из потайного ящика Иван достал свечу, и, глубоко вздохнув, щелкнул пальцами – фитилек загорелся. Свеча была утверждена на специальную подставку. Дело осталось за малым – пододвинуть стул и заставить себя смотреть в бесконечную даль зазеркалья. Только решиться было очень сложно. Свеча, потрескивая, горела, а он никак не мог заставить себя сделать последний шаг… Шаг навстречу себе… Навстречу частице себя…

- Что ж, решил, значит, делай, - сказал себе Иван, устроился напротив зеркала и позвал. – Нав! Частью моей души призываю тебя, явись!

А теперь ждать… Впрочем, прошло совсем немного времени, как туман за зеркалом засветился белыми искрами и расступился. Появилось лицо Нава, так похожее и непохожее на лицо Ивана.

- Здравствуй! – улыбнулся Нав. – Хорошо, что ты решил со мной поговорить. Я пытался прийти к тебе во сне, но ты не хотел меня пускать…

- Я не хотел тебя видеть, - вместо приветствия сказал Иван. – Нав… Надеюсь, ты понимаешь, что общение с тобой вовсе не доставляет мне удовольствия, просто… совесть – это то, от чего убежать никак не получается.

- Понимаю, - ответил Нав. – Впрочем, могу тебя в чем-то утешить, этот наш разговор может стать последним. Совсем скоро часть того, от чего ты так успешно убегал столько лет, перестанет существовать. Ты станешь свободен… По крайней мере, от меня. Но это все твой выбор, не мне его осуждать и не мне его оспаривать. Я не о том хотел поговорить, впрочем, как мне кажется, ты тоже не для того меня позвал, чтобы лишний раз рассказать как ты меня ненавидишь.

- Верно, не о том, - склонил голову Иван. – Как она?

- А как ты думаешь? – в голосе Нава послышались жесткие нотки. – Она испугана, растеряна, но верит, что вы с… Ваней ее спасете. Знаешь, что она мне сказала?

- Что?

- Она просила меня связаться с тобой и рассказать обо всем. Сказала, что ты взрослый и на тебя больше надежды, чем на Ваньку. А ты все и так знаешь, правильно? Только помогать не будешь. Ваня сделает все, что может, но что может маленький мальчик, пусть даже и такой непростой как он? Ты прекрасно понимаешь, что один он не справится. Но, может, на это ты и рассчитываешь? – Нав смотрел Ивану в глаза, и тот не мог найти в себе силы отвести взгляд. Рыжеволосый ангел, казалось, видел его насквозь.

- Ты все прекрасно понимаешь, - ответил он, словно оправдываясь. – Им не следовало опять возвращаться в мою жизнь. Я этого не хочу. Слишком много сил ушло на то, чтобы залечить старые раны. Мне не хочется так рисковать. Возможно, они поездят сюда пару лет и уберутся восвояси, как это делали все, кто приезжал до них. Может быть, намного позже, они вернутся уже со своими детьми и семьями и все будет по-старому… А если нет? Я не могу рисковать.

- И ты готов пожертвовать жизнью и душой ребенка, только бы она, когда вырастет, не доставила тебе неприятностей? – ирония, прозвучавшая в голосе Нава, заставила Ивана вскинуть голову и вскочить со стула.

- Да что ты понимаешь? – выкрикнул он. – Что ты можешь в этом понимать? Думаешь, я отдал тебе часть своей души просто так? Просто из прихоти?

- Это ты ничего не понимаешь! Создав меня, ты стал эгоистом, может ты и сохранил свое благородство, но потерял доброту и способность жертвовать собой ради других. Создав Ваню, ты растерял еще больше. И сейчас ты не более, чем один из осколков – один из, причем вовсе не главный. Ты сам раздробил себя на мелкие части. Думаешь, это было правильное решение? Ты трусливо убежал сам от себя, заставив платить других за свой комфорт и спокойствие.

- Чего ты от меня хочешь? – зарычал Иван. Глаза его сверкнули зеленым. – Что я, по-твоему, должен сделать?

- Помочь ей, конечно, - невозмутимо ответил Нав. – Никто не знает, что будет, когда она станет взрослой, но если ты ей сейчас не поможешь, то взрослой она и не станет. Никогда. Понимаешь? И что дальше – раздробишь себя еще не десяток мелких кусочков? А что останется? Что останется тебе? Если у тебя еще есть совесть, она после этого жить тебе не даст, понимаешь? Ты уж, братишка, давай-ка сразу в петельку, да на сосну. И сам мучиться перестанешь, и новых проблем не наплодишь.

- Довольно! Мне надоело выслушивать твои нравоучения. Я подумаю над твоими словами. Это все, что я могу тебе обещать, - сказал Иван раздраженно. – Ты хотел мне еще что-то сказать?

- Нет. Это все, - покачал головой Нав.

- Что же, и для себя ничего не попросишь? – ухмыльнулся Иван.

- Не попрошу!