Сказки французских писателей

Бедный малый снова зарыдал. У доброй феи сердце просто разрывалось на части, а на глаза навернулись слезы.

— И в этот сад, благоухающий боярышником и персиковым цветом, вы, Жако, приходите по вечерам петь древние, как мир, серенады под окном своей Валентины?

— Нет, мадам. Во-первых, в саду расставлены капканы, видите надпись на стене? Во-вторых, мне кажется, серенады не пришлись бы ей по вкусу. Валентина говорит, что у меня нет слуха. И это правда. Мне никак не спеть в одной тональности с ее треугольником… Когда мне нужно повидать Валентину, я просто звоню в дверь. Так удобнее.

— Вы хотите сказать, что заходите в дом к ее родителям? Но это же немыслимо! Подвергать себя такому риску!

— Конечно, я захожу к родителям Валентины. А что тут особенного?

— Это слишком скучно, — сказала фея, нахмурив брови. — Значит, если я правильно поняла, семья не возражает против вашего брака, раз вас принимают в доме как жениха? Ни отец, ни брат не желают вам смерти, никто не строит вам козни, не старается унизить вас в глазах Валентины?

— Разумеется, нет, слава богу. Если бы у меня и здесь не клеилось, лучше было бы вообще махнуть на все рукой.

— Как? У вас даже нет соперника-горбуна, которому семья отдавала бы предпочтение из-за богатства? Так, так, мой мальчик. Как же мне проявить свое волшебство, если не нужно сражаться с врагами? К чему заколдовывать дом, если моего подопечного радушно там встречают? Поймите, когда я вмешиваюсь в дела влюбленных, я действую наперекор всем и против всех; вы не встретите ни одной феи, которая согласилась бы пошевелить хотя бы мизинцем ради такой незначительной истории, как ваша. Что за радость устраивать свадьбу в таких условиях? Друг мой, мне весьма неловко, но я ничем не могу вам помочь.

Но тут влюбленный впал в столь безудержное отчаяние, что фея опять смягчилась. Вообще-то, не в правилах фей менять свои решения, если затронута их профессиональная честь. Они придерживаются твердых принципов, и все мольбы и угрозы тут бессильны. Что же касается Удины, то, наверное, ее принципы слегка размякли на дне реки, где она провела в неволе девятьсот лет. К тому же ей так хотелось сделать добро красивому черноволосому юноше, что она взяла Жако за руку и сказала торжественным голосом, как на крестинах принцев и принцесс:

— Честное слово, я не перенесу, если вы будете несчастны. Была не была, я вам помогу. Но каким образом? Может быть, мне подвергнуть Валентину семи испытаниям: водой, огнем, неволей, облысением, уродством, бедностью и безумием? По-моему, этот набор все-таки слишком серьезен для столь незначительной цели.

— О мадам! — запротестовал влюбленный. — Мне кажется, если бы вы сумели убедить Валентину, что пианино пишется в двумя «н» в конце слова, все пошло бы на лад. Но, черт возьми, она такая упрямая, вы же знаете, она просто не станет вас слушать.

— Поступим иначе, — сказала фея, — я наделю Валентину даром правописания, преимущество фей в том и состоит, что они могут давать другим то, чем не владеют сами. Так и сделаем!

Жако сложил руки в знак искренней благодарности.

— Жако, неплохо будет наделить и вас тем же даром. Но впредь пользуйтесь им разумно. Таково мое условие.

Фея, очень взволнованная, коснулась палочкой лица юноши, но она так нервничала, что перепутала заклинание, и у Жако тотчас же выросли бычьи уши и рог на подбородке.

— О, простите, — сказала фея, — я ошиблась. Не беспокойтесь, это минутное дело.

И впрямь, едва она произнесла неправильное заклинание задом наперед, все стало как прежде. Тогда она произнесла новое заклинание, единственно правильное, которое помогает, когда не ладится с орфографией. Сначала Жако стоял как громом пораженный, затем закричал в сильном волнении:

— Потрясающе, я чувствую, как орфография проникает мне в кровь, словно пьянящий напиток!

Тем временем Валентина услышала голос жениха, вышла из дома и с вызывающим видом подошла к нему.

— Валентина, — воскликнул Жако. — Пианино пишется…

— Неправда, — перебила его Валентина, — пианино пишется…

Но добрая фея уже коснулась ее своей волшебной палочкой. Влюбленные бросились друг другу в объятья, выдохнув:

— Пи-а-ни-но.

Фея Удина вернулась на дорогу и негромко позвала:

— Бриден, Бридон, Бридан!

Прежде чем сесть в экипаж, она несколько мгновений прислушивалась к нежному воркованию жениха и невесты, которые по слогам произносили такие трудные слова, как «орнитология»[163] и «микроцефал».[164] Любовь — такое нежное, трепетное чувство, особенно когда хорошо знаешь правила правописания! Валентина и Жако даже не слышали, как три белых кролика увозили фею Удину навстречу новым приключениям.

ОСКАР И ЭРИК