Сказки и легенды

— Чудеса! — восклицали все слушатели в один голос и многозначительно поглядывали на доктора Шпрингсфельда, а тот украдкой пожимал плечами и давал себе слово до тех пор не прекращать лечения пациентки, пока минеральные воды окончательно не унесут из ее памяти фантастическое приключение в Исполиновых горах.

Между тем курорт оказал на пациентку действие, какого ожидали от него врач и она сама. Графиня видела, что ее история не встречала веры у карлсбадского израелита и даже вызвала сомнения, в здравом ли она рассудке, а потому перестала повторять ее, что доктор Шпрингсфельд не преминул приписать целебной силе источников, которые, правда, подействовали на больную, но совсем в ином отношении, а именно — избавили от ревматизма и подагры.

Когда лечение водами закончилось, а прелестные девицы насладились комплиментами поклонников, надышались фимиамом лести и устали от вальсирования, все семейство отправилось домой в Бреславль. На обратном пути умышленно выбрали дорогу через Исполиновы горы, дабы сдержать обещание, данное гостеприимному полковнику, и заехать в его замок, где графиня надеялась получить объяснение непонятной ей загадки: почему после состоявшегося там знакомства с курортным обществом оно в Карлсбаде отнеслось к ней, как к совершенно чужой, и чем вызвано такое странное alibi[56], какое и во сне не приснится.

Но ни по ту, ни по эту сторону гор никто не знал не только дорогу к замку господина фон Ризенталя, но и его самого. Дама пришла в изумление и тут лишь убедилась, что незнакомец, взявший их под свое покровительство и давший им приют, был не кто иной, как горный дух Рюбецаль. Она признала, что он великодушно выполнил свой долг гостеприимства в отношении ее, и простила шутку с курортным обществом.

Всем сердцем поверила она теперь в существование духов, но все же, опасаясь насмешек, скрывала свою веру перед светом.

Со времени явления Рюбецаля графине Цецилии о нем ничего более не слышно. Он вернулся в свое подземное царство, и вскоре после этого там вспыхнул подземный пожар, который разрушил Лиссабон, а затем и Гватемалу[57] и оттуда распространился дальше и недавно уже потряс твердыни германского отечества, так что у горных духов в недрах земли было столько хлопот в борьбе с огненной стихией, что с тех пор ни один не появлялся на поверхности земли.

И если не сбылись пророчества Хевилла[58] и пресловутый целлерфельдский пророк[59] оказался лжепророком, если страны по берегам Рейна и Неккара стоят на прежних местах так же прочно и незыблемо, как Броккен[60] и Исполиновы горы, если Гиршбергские господа еще не отправили за океан ни одного флота и не приняли участия в американской войне[61], — то в этом заслуга бдительных гномов и их неусыпного труда.

СКАЗКИ

Либуша

чаще Богемского леса, от которого теперь почти не осталось и следа, в те далекие времена, когда он еще покрывал всю страну, жил маленький беспечный народец, хорошо известный поэтам под названием дриад[62], а старым бардам[63] под названием эльфов. Эти воздушные, бестелесные создания, боящиеся дневного света, были сотканы из более тонкой материи, чем люди, слепленные из жирной глины, а потому оставались неосязаемыми для грубых чувств, и только более утонченные существа, да и то лишь при свете луны, могли разглядеть их. С незапамятных времен они безмятежно обитали здесь, пока лес не огласился вдруг громкими ратными кликами.

То венгерский герцог Чех[64] со своими славянскими ордами вторгся из-за гор в эту негостеприимную страну в поисках новых земель. Прекрасные обитательницы вековых дубов, скал и ущелий, а также заросших тростником прудов и болот спасались бегством от бряцания оружия и ржанья боевых коней. Даже властный лесной царь не вынес этого шума и спрятался со своим двором в глухой чаще леса. Только одна фея не решилась расстаться с любимым дубом, и когда люди то здесь, то там стали вырубать лес и возделывать землю под посевы, она одна сохранила мужество и решила защищать свое жилище от посягательства новопришельцев, выбрав местопребыванием своим макушку высокого дерева.

Среди придворной челяди герцога был один молодой и красивый оруженосец по имени Крок, прекрасно сложенный, сильный и полный юношеского огня; ему был поручен уход за любимыми конями господина. Крок гонял их на пастбища, иногда далеко в глубь леса, и часто отдыхал под дубом, на котором жила фея. Она благосклонно глядела на чужестранца и ночной порою, когда он дремал у корней ее дуба, навевала ему сладкие грезы и вещие сновидения, чтоб он знал, какие события ждут его на следующий день. Если же случалось коню заблудиться и Крок, потеряв его след в чаще, засыпал в тревоге, то видел во сне скрытую тропинку, ведущую туда, где пасся пропавший конь.