Сказки из омшаника

– Это ноутбук. Здесь, в девятнадцатом веке, о нём не знают, но ангелы дали мне его на время, чтобы переместиться в явный мир и обратно…

– Чтобы следить за нами, – добавила Копа.

– Чтобы восстановить справедливость, – Ян отвёл глаза. – Так вот, на обратной стороне его есть кольцо и если потянуть за него, то выдвинется сундучок. В нём, в свою очередь, прячется чаша. Если в неё налить воды и… – он замолчал, внимательно посмотрев на Копу. – Всё это я покажу тебе, когда ты спасёшь мир от демонов.

– Я подумаю о твоём предложении.

Копа отвернулась и побежала в сторону замка, крепко сжав в руке пузырёк и решив разыскать ноутбук перед тем, как граф поймёт, что она не собирается ему помогать. Забежала по каменным ступенькам к подножью замка и, намереваясь обойти его с левой стороны, наступила на чёрную тень, которую отбрасывала восьмигранная башня, пряча за собой диск луны. Тишину разорвал протяжный жалобный вой со стороны парка. Копе померещилось, что на площадке, возле грота, появился оркестр и запели скрипки. Не успела девушка опомниться, как бездонная тень башни окружила и поглотила её, покрыв своей бархатно-чёрной пеленой.

Копа оказалась в мрачном и сыром коридоре, стоящая лицом к огромной картине, из которой гордо смотрела дама из высшего общества в ажурном и светлом платье с нитями жемчуга. Копа подняла руку, девушка в картине тоже. Копа потянулась к ней, но пальцы натолкнулись на скользкую и прохладную преграду. Она отдёрнула руку, и стеклянная поверхность задрожала, появились круги, брызнули капли. Изображение дамы внутри золочёной рамы зарябило. От куртки Копы отпрыгнули серебристые капли и покатились по каменным плитам коридора, сливаясь в один блестящий шар.

– Ртуть? – прошептала Копа.

Губы барышни беззвучно повторили за ней. Жидкое стекло между девушками успокоилось, будто гладь пруда. Копа отошла от картины, дама также грациозно уплыла из видимости. В конце коридора путь преградила железная и ржавая решётка. Копа прошагала по каменным плитам обратно, снова поравнялась с картиной. Вдруг, брызгая слюной и рыча, из мрака коридора на Копу бросился огромный пес, мохнатый, но полупрозрачный. Он повалил её на пол и добрался лапами до шеи. Копа даже не успела вскрикнуть. Она повернула голову, пытаясь вырваться, и увидела, что девушка в картине корчится на полу, а её шею одной рукой сжимает Ян, а другой заносит над ней кинжал.

– Нана! – прохрипела Копа.

Пёс растворился в воздухе. На шее и груди осталось ощущение тяжести от лап. Копа поднялась, подошла к картине, как к зеркалу, и стала рассматривать на шее дамы синяки и царапины. Нана со своей стороны также рассматривала Копу, трогая свою шею. Яна нигде не было видно.

– Вы, Нана, хозяйка этого замка?

Дама одновременно открывала рот, по-видимому, говоря то же самое.

Копе пришло на ум, что её бы больше устроило вернуться к Яну, чем застрять здесь с этой барышней, повторяющей все её движения.

Облик Наны медленно изменялся. Высоко заколотые пряди темных волос опустились на плечи, превратившись в две седые косы. Потом вытянулось лицо, глаза подвинулись ближе к носу, а щеки раздались вширь. Красивое платье превратилось в пыльную чёрную юбку и измятый жакет. Женщина перестала повторять за Копой движения, отвернулась и ушла в дальний угол картины. Она казалась очень знакомой. И Копа вспомнила, что лицо именно этой ведьмы Кати они видели в котелке, когда варили уху.

Копа осторожно направилась прочь от ведьмы в ту сторону, откуда выбежал призрачный пес. Коридор вывел к узкой лестнице, ведущей наверх. Поднявшись по ней, девушка попала в небольшой кабинет, а затем, без приключений, дошла до зала, соседствующего с гостиной. Усевшись в мягкое кресло и отдышавшись, ей уже казалось сном то, что произошло в подземном коридоре.

Проведя оставшийся день в поисках ноутбука, и стараясь не попадаться на глаза Яну, вечером, Копа открыла незапертую дверь одного из кабинетов на втором этаже. Граф расположился за дубовым письменным столом, рассматривая какие-то бумаги, Рамон читал газету неподалёку в кресле, возле торшера. Копа, надеясь, что граф её не заметил, собралась прикрыть дверь обратно, но Ян остановил её словами:

– Завтра наступает третий день зимнего солнцестояния. Завтра – Рождество, когда солнце-младенец объявляет вселенной, что оно возродилось, – и, понизив голос, продолжил. – Сегодня приходили ангелы и сообщили, что если вы будете медлить, сударыня, дни ваших друзей сочтены.

– Ведь ты не отпустишь меня, Ян, пока я не подброшу моль в комнату Пуховой и Махровой, – сквозь зубы процедила Копа.

– Услуга за услугу, Лина, – невозмутимо ответил граф и склонился над бумагами.

– A cada uno lo suyo1 – промурлыкал Рамон.