Сказки из Тени, или Записки Пустоты

Ночь… Он проснулся от женского плача, которого никак не могло быть сейчас в его квартире, кажется в ней, уже давно не было ни одной женщины. Но, она плакала, и так пронзающе явно, что он, пересилив чувство разума, вступил голыми пятками на холодный пол, и двинулся в направлении предполагаемого источника звука, к мерцающему серебряным инеем застывшему окну спальни.

– Что, кто, Ты?

Молчание…

Забыв протереть глаза, так и не поняв: спит ли он? Молодой мужчина взглянул сквозь два ряда стекол, тьму и снегопад… На толстой ветке ясеня сидела большая Белая птица, рыдая в полный голос, отпущенных ей птичьи богом сил.

– Кто ты? Зачем? – спросил он и проснулся, в холодном поту и слезах. Такое чувство, что, где-то внутри его растаял огромный кусок совершенно черного льда. Раньше там находился камень, который мешал дышать, а теперь вода, вода сочащаяся кажется из каждого квадратного миллиметра его плоти. Кажется, он снова меняется, и лишь черная муть, застилающая глаза и мешающая вспомнить нечто важное, никуда не ушла, занимая свое прежнее место с самой глубине зрачков.

Сон, всего лишь, сон… Он забыл его. Как будто и не было ничего. Не было никогда Снежных ангелов, тайги и Черных волков, необыкновенного чувства свободы и ледяных людей…., не было Эвы, не было любви.

Привыкая к постоянству черной мути, застилающей какую-то большую часть его сознания, к необычайно обострившемуся восприятию запахов, видению этого мира в черно-белом спектре, он ощущал постоянно необыкновенную жажду, а еще желание сделать некий поступок, но как не старался, не мог понять, какой… оставалась только тяга.

3

… а через месяц он познакомился с Вероникой, и кажется всерьез, и кажется навсегда. Он не хотел, но Она, стала для него многим, если не всем… Офис и работа, бывшие – его смыслом в течение последних лет, превратились в одночасье в вынужденную обязанность, которая позволяла ему сводить Веронику в дорогой ресторан или престижный ночной Клуб. Вероника, после четвертой ночи, проведенной с ней в одной постели, сливаясь в одно, в страсти, до крови прикусывая губы, он так и не смог толком ничего о ней узнать… Нет, он знал, что она любит ночные прогулки, полную луну, Моцарта, пурпурные розы, шум дождя, и ненавидит кошек и запахи резких духов. Но, где она живет, и чем занята днем, оставалось загадкой, на которую она пока не желала сама отвечать, и он, наверное, тоже подсознательно не хотел этого знать…

– У тебя снова соленые губы…

– Наверное, прокусил. Твои поцелуи и ласки сводят с ума.

Вероника утренней птахой выпорхнула из моей постели, и, набросив на себя легкий, как все ее движения, розовый пеньюар, отправить на кухню готовить кофе.

Я коснулся своих губ, действительно кровь…

«Это сон. Всего лишь сон. Большая охота на серых улицах ночного города…»

4

Я смотрю на свое отражение в зеркале, через пятнадцать минут после утреннего кофе и поцелуя. Серый, деловой до одури, костюм тройка, синий галстук, короткая стрижа, и глаза, меняющие свой оттенок от серого до синего цвета. Они лгут, в них столько серьезности, сколько никогда не было в моей душе. Рядом с моим отражением появляется еще одно, Вероника поправляет сбившийся воротник моей белоснежной рубашки. И еще семь секунд молчания, я любуюсь ее отражением. Слегка вьющиеся выкрашенные в пепельный цвет волосы, глаза цвета весенней травы, алый свитер ручной вязки, и так идущие к ее идеальной фигуре бежевые стринги.

– Эта кровь на твоих губах милый.

– Ничего, пустяки. Ты со мной, или поймаешь машину?

– Опоздаешь, иди, я за тобой…, и захлопну дверь.

Где-то в подсознании я слышу, как захлопывается дверь в мою квартиру, уже после того, как я, так и не дождавшись ее, запрыгиваю в автобус, опаздывая на службу.

5

За двумя рядами стекол, тьмой и снегопадом, плачет огромная Белая птица. Я открываю глаза. Гайм овер…, время обеда, четыре часа за компом: прибыли, убытки, новые и упущенные возможности, закупки и продажи.

– Ты слышала, сегодня ночью убили еще одну женщину…

– Да ты что… Это слухи! Всего лишь слухи.

– К сожалению, нет. Она жила в нашем подъезде, задержалась на вечеринке, возвращалась поздно ночью одна, и вот….

– Ужас, позвоню мужу, пусть встречает со службы…

Я стою в очереди в буфет, и слушаю дурацкую болтовню двух дурно накрашенных девиц из соседнего отдела сетевого маркетинга. Чушь. Какие-то маньяки и мертвые женщины. Такого, просто не бывает… в реальности, только в кино. Я люблю Веронику, и тоже хочу встречать ее с работы в нашем Безумном мире. Солоноватый слизкий комок застревает в горле, это кровь на моих губах… Остаток рабочего дня мучаюсь, думая о том, что, возможно, есть на свете Злая сила, угрожающая всему тому, что теперь у меня есть.

Вероника…, она позвонила лишь в девять вечера, смеялась, сказала, что сегодня ее не будет. Я глупо пошутил, спросив:

– Совсем?

Она сказала, что:

– Нет, только сегодня, – а завтра она хочет снова быть только моей.

Я попросил, чтобы она берегла себя, рассказал об услышанных в буфете ужасах. Она сказала, что целует, и не верит в страшные сказки…, и положила трубку.