Сказки летучего мыша

Холмик над могилой не был виден: сплошная груда венков и букетов. Не прочитать даже золотых букв на гранитном обелиске — естественно, на временном, призванном украшать могилу до установки настоящего, шикарного, потрясающего воображение памятника. Впрочем, еще неизвестно, появится ли такой — шикарный. Наташа отказалась от всего , а озаботятся ли компаньоны-соучредители, неизвестно.

Церемония завершилась. Скорбящие бизнесмены потихоньку двигались к своим «мерседесам» и «вольво», родственники — к арендованному автобусу. Распорядитель назвал ресторан, где должны состояться поминки, и тут же извинился от имени вдовы: по состоянию здоровья она никак не может присутствовать. При взгляде на Наташу сомнений в ее состоянии не возникало: бледная, с трудом держится на ногах, движения и речь заторможенные… Однако — ни слезинки не пролилось.

Кравцов подошел к ней, взял за руку. Оба молчали. Ему хотелось сказать многое, очень многое, но… Не место и не время. Да и будет ли оно — время… Их время. До восемнадцатого июня осталось несколько часов.

Наташа заговорила сама, медленно, с паузами:

— Он позвонил мне… В день своей смерти… Я сменила сим-карту, но он узнал номер… Говорил много, горячо, — так, что я почти поверила…

Подошла высокая старая женщина — мать Наташи. С двух сторон за ее руки держались Сережка и Андрюша — дети.

— Мама, поезжайте… Меня отвезет Леонид… — И, отвечая на невысказанный вопрос, прибавила: — Так надо.

Старуха с внуками пошагала к автобусу. Излишней скорби на ее лице Кравцов не заметил. Не ладила с зятем? Странно, Козырь мог при нужде обаять кого угодно… Но теперь уже неважно.

Они шли к писательской «ниве» — медленно-медленно. Наташа молчала, словно позабыв про свой прерванный рассказ.

— Во что ты почти поверила? — осторожно спросил Кравцов.

— Уже неважно… Потому что я все-таки не поверила… Он слишком настойчиво хотел одного… И все завесы из слов не могли это скрыть.

— Чего именно?

— Чтобы я приехала в Спасовку… В самые ближайшие дни… И привезла детей… Или хотя бы старшего, Сережку… Именно его… Знаешь, Павел может… мог… обмануть кого угодно. Но не меня… Ему нужен был Сережа в Спасовке — и больше ничего. Он готов был пообещать и предложить что угодно, лишь бы добиться этого… И мне показалось: даже не врал… Просто… Не знаю… Как будто все обещанное не имело уже никакого значения…

«Так-так, — подумал Кравцов, — Сережке десять лет — исполнилось весной… Значит, значит…»

— Не изощряйся в арифметике, Кравцов… — тускло сказала Наташа. — Да, Сергей зачат именно там… На Чертовой Плешке. В июне девяносто второго года…

Ему захотелось закричать. Проклятие!!! А что, если девственность Ады, вокруг которой возникло столько возни, — очередная ширма?! Что, если Тварь нуждалась в одном — бросить их в объятия друг другу?! Именно тогда? Именно там, на Чертовой Плешке?

Однако Наташка лучше информирована о творящихся в Спасовке делах, чем пыталась показать в свое время…

Разводить политесы не было времени — и он высказал эту мысль прямо, в лоб.

— Да? — вяло удивилась Наташа. — А мне кажется, что наоборот — тебе известно гораздо больше… Я действительно ничего не знаю… Но чувствую что-то назревающее…

Они уже сидели в «Ниве», но Кравцов пока не трогался с места. Наталья добавила (тем же тоном, каким говорила матери «Так надо»):

— Кравцов, ты должен мне рассказать ВСЁ. Но не здесь. В Спасовке.

6

«Пассат» с ревом пронесся рядом с ней — в считанных сантиметрах. Уже в третий раз…

Аделина остановилась, тяжело дыша. Машина тоже остановилась — в сотне шагов, развернувшись к ней. На ровном лугу все преимущества были у Алекса. Кое-где растущие невысокие кустики никак не могли послужить укрытием — «пассат» попросту таранил их, почти не сбавляя ход.

Ну что же ты встал? Хочешь давить — так дави!

Она тоскливо посмотрела на крайние дома поселка. Никого, ни единого человека… Сделала несколько осторожных шагов в ту сторону — среди заборов и домов шансов куда больше. Алекс отреагировал мгновенно: сменил позицию, отрезая путь…

И тут что-то дернуло ее за пальцы. Девушка удивленно опустила взгляд. Кулон! Кулон, про который она совсем позабыла! Он просто обязан был выпасть из руки во время всех этих скачек с препятствиями — однако не выпал. И теперь тихонько, но настойчиво подергивался — тянул в одну сторону. Влево.

Ада посмотрела туда — та же луговина… Те же крохотные кустики, ничем не способные помочь… Стоп… Стоп! Отчего это они вытянулись в такую правильную линию? Прерывистую, не сразу заметную беглому взору — но если присмотреться, вполне отчетливую? Вот оно что…

Клаксон «пассата» выдал три коротких гудка: продолжим? Побегаем?

Аделина, постаравшись изобразить всей позой отчаяние, сделала шаг в сторону машины. Второй, третий…

И резко стартовала. Понеслась в ту сторону, куда ее тянула цепочка.