Сказки летучего мыша

Пораженный этаким дивом Пещерник отковырял от застывшего водоворота здоровенный кус воды-пластилина, взвалил на плечо и пошагал обратно, искать другой путь наверх. Но донести уникальный трофей не удалось — на половине дороги вода стала самой обычной, жидкой и мокрой. Процесс перехода оказался мгновенным, устроив Ваську незапланированный душ.

Кравцов кивнул на взрывную машинку.

— Алекс говорил, что у него за спиной груда снарядов. Или блефовал…

— Не блефовал, — перебил Мельничук. — Тут действительно в войну пропали тысячи тонн боеприпасов. Сколько ни искали, так и не нашли.

— Значит, электроимпульс до сих пор ползет по проводу — и никак не может доползти до детонатора. И только поэтому мы до сих пор живы…

— Хватит с нас чертовщины! — заявил один из собровцев. — Наверх надо сгонять, взять заряды и разнести стекло. Пока вы тут часы сравниваете, наверху, может, заложников режут…

Мельничук вопросительно взглянул на Кравцова. Тот покачал головой:

— Не выйдет… Едва мы выйдем наружу — рванут снаряды. Или озеро прорвется к раскаленной магме, и рванет еще сильнее. Если что-то можно успеть сделать, — то здесь, внизу.

Ничего сделать они не успели.

— Сзади!!! — Кто крикнул, Кравцов не разобрал. Обернулся — и понял, что наконец-то столкнулся с врагом. Не в кошмарном сне, не в бесплотном путешествии по неведомым глубинам, не в надиктованной Летучем Мышем сказке…

Из шахты выросла толстенная неровная колонна — верхний конец ее исчезал в темноте под самым сводом купола. Она складывалась из множества отростков меньшей толщины, между ними сновали, извивались, скручивались спиралями и распрямлялись совсем тонкие щупальца.

Бесконечно долгое мгновение не происходило ничего. Люди стояли, оцепенев, не в силах оторвать взгляды от завораживающего зрелища.

— Мамочка моя… — прошептал кто-то. Кравцов услышал лязг передернутого затвора и сам снял с предохранителя «Бекас», не обращая внимания на боль в раненных пальцах.

А потом живая колонна рухнула.

На них.

Рухнула и рассыпалась на десятки мечущихся по залу щупальцев.

Автоматные очереди рвут тишину на части. Желтые вспышки выстрелов — справа, слева, со всех сторон. «Бекас» дергается в руках. Громадный хлыст бьет по ногам. Кравцов падает — и стреляет в упор. Чей-то вопль — пронзительный и недолгий. В лицо хлещут струи черной жидкости, летят ошметки плоти. Он вскакивает, снова стреляет. Еще удар — по голове, каска выдерживает, но фонарь разбит. Длинные тени извиваются, мечутся во мраке. Выстрел, выстрел — по угадываемым в темноте стремительным силуэтам… Сухой щелчок — патроны кончились. Перезаряжать некогда. Охотничий нож в руке. И — в ближайшее щупальце, глубоко, до упора… Жидкость, хлещущая из ран, холодна как лед. Стрельба вокруг слабеет. Взрыв гранаты. Ударная волна сбивает с ног, но осколки не зацепляют, вязнут в извивающихся сплетениях. Ярким ядовито-красным светом вспыхивает не то осветительная ракета, не то фальшфейер. Снова крик, рядом, — на этот раз он узнает: Аделина! Рвется туда сквозь бестолково мечущиеся отростки. Видит голову и плечи девушки — тело оплетено, завернуто в кокон из щупальцев. И всё это ползет к зеву шахты… Он полосует кокон — податливый, скользкий, рукоять ножа выскальзывает из пальцев, Кравцов разрывает щупальца руками, что-то кричит, сам не слыша своего крика. Снова удар по голове — гораздо сильнее.

Кравцов слышит, как трещит, ломается пластик каски. Потом — еще громче — хрустит его череп. А потом он умирает…

14

Вот она какая, матушка-смерть… Никаких прощальных взглядов сверху на свой труп, никаких полетов по темному тоннелю со сверкающим светом в конце… Черное НИЧТО — на которое можно лишь смотреть, ибо от собственного тела осталось только это — бессмысленный взгляд из ниоткуда в никуда. Смотреть и ничего не видеть…

— Не расслабляйся, родственник! — пропищал знакомый голос. И в темноте возник Летучий Мыш, разнообразия ради зависший головой вверх. По крайней мере, так показалось Кравцову — хотя никаких ориентиров, позволяющих определить «верх» и «низ», не осталось. Даже сила тяжести куда-то подевалась.

— Теперь я тоже часть тебя? — попробовал спросить Кравцов, неуверенный, что сможет издать хоть единый звук. Но фраза прозвучала, как и было задумано — словно легкие, гортань, язык и губы не остались далеко-далеко, в другом мире.

— Часть меня?! — изумился Летучий Мыш. — Еще чего! Живых не принимаем!

— Так я…

— Живой, живой… Скоро очухаешься.

— Едва ли… Алгуэррос добьет всех. Он нас долго терпел, но сейчас взялся за дело всерьез.

— Алгуэррос?! Хи-и-и-и-и-и… — засвиристел нетопырь. — Уморил. Алгуэррос старый дурак, погоревший сегодня точно так же, как и многие его предшественники. Думаешь, он только что пытался вас уничтожить? Как бы не так. Снизу стало припекать, и он попытался смыться, прихватив кое-что… Хотел слепить себе новое тело из ошметков старого и начать всё сначала. Ему не привыкать… Но и этот план у старого дурака не выгорел.

— Подожди, подожди… — Кравцов ничего не понял. — А как же его договор с…

Он замялся, потом продолжил:

— …с тем существом, что я называл Тварью?