Сказки летучего мыша

Хесус-Мария, она-то зачем здесь? Двух стоявших по бокам девушки черномундирников рядовой Ибарос разглядел чуть позже. Он старательно отвел взгляд в сторону. Мария тоже смотрела равнодушно, делая вид, что встретила Хосе первый раз в жизни.

— Ну что же, господа, раз все собрались, пора приступать… — сказал Кранке. И добавил еще пару фраз — уже на немецком.

Подвал наполнился движением — появились еще эсэсовцы, пожалуй не меньше десятка. Сноровисто снимали факелы со стен, явно собираясь идти прочь из подземелья. Хосе обрадовался — здешняя обстановка давила хуже кладбищенской.

Удивило, что кроме оружия и факелов, подчиненные оберштурмбанфюрера тащили с собой странные предметы. У одного объемистый бронзовый сосуд причудливого вида, у другого — не то чемоданчик, не то плоский деревянный футляр с ручкой, остальные тащили упакованные в черную ткань свертки.

К ведущей наверх лестнице процессия не двинулась. Пригибая головы, прошли под низкой аркой в следующее подвальное помещение. Те же росписи на стенах, но в дальнем углу… «Они не клад искали, — догадался Хосе. — Они тут подземный ход копали! Но зачем?»

Вскоре парень понял, что ошибся: лет ведущему вертикально вниз ходу немало — стены колодца выложены почерневшим кирпичом, ступени винтовой лесенки покрыты ржавчиной.

Спустились. Внизу оказался еще один подвал — поменьше и попроще, без всяких фресок-росписей. И кладка не из кирпича — из грубо обтесанного дикого камня. Зато мебель тут нашлась — тоже, странное дело, каменная. На возвышении — на манер стола для заседаний — громоздился прямоугольный гранитный монолит. Рядом — гранитные же кресла с высоченными спинками.

На стенах — такие же, как и наверху, держатели для факелов. Но появилась и новая деталь, на вид неприятная. К вбитым в камень пробоям крепились цепи — массивные, ржавые. И заканчивались они плоскими металлическими кольцами-браслетами. Имелись цепи меньшей длины — а на них… Да, именно ошейники, спаси и сохрани Дева Мария!

Однако сильнее всего Хосе поразился не странному мебельному гарнитуру, и не инквизиторским причиндалам, — но виду одной из стен. Казалось, что ее разнес на куски взрыв… Нет, не взрыв, — в мощную кладку словно бы ударил еще более мощный таран. Ударил одним сокрушающим ударом. Причем — да как такое, ради Девы Марии, могло получиться?! — ударил снаружи. Откуда-то из земных глубин. За неровным, рваным провалом — бездонная чернота. Выбитые из кладки камни и куски земли (вернее — окаменевшей глины) валялись по всему помещению, долетели даже до дальней стены.

«Так вот где пострадал Кранке. Легко отделался, таким камешком и до смерти пристукнуть — секундное дело», — подумал рядовой Ибарос с нешуточным сожалением.

Но что же за странный такой подземный катаклизм спровоцировали разрывы снарядов, падавших далеко отсюда? Тайна. Загадка. И Хосе совершенно не хотел ее разгадывать. Абсолютно. Хотелось парню другого. Оказаться наверху, на свежем воздухе, — и подальше от оберштурмбанфюрера Кранке. Желательно — вместе с Марией.

— Нравится интерьер, сеньор Ибарос? — за спиной Хосе подал голос Кранке, легкий на помине. — Это всё ерунда. Здесь богатые и взрослые детишки игрались в масонов, в таинственные посвящения и жуткие клятвы. Не стоит, право, оно вашего внимания, сеньор Ибарос. Самое интересное — там, дальше.

В начале этой тирады парень обернулся — и не сразу понял, кто к нему обращается. Оказывается, пока он тут стоял, разинув рот, оберштурмбанфюрер успел переодеться!

Ну, может, не совсем переоделся, — однако не то плащ, не то рясу с капюшоном поверх мундира натянул. Черную ткань покрывал вышитый золотом узор из переплетенных пятиугольников, напомнивших Хосе странный орден на груди эсэсмана. Кисти рук полностью скрывались под длинными и широкими рукавами. Из-под капюшона виднелся лишь подбородок.

Но знакомый голос не давал усомниться — он, Кранке. Возможно, где-нибудь наверху, на свету, этакое маскарадное преображение оберштурмбанфюрера и показалось бы смешным — но сейчас Хосе с трудом удерживался, чтобы не опозориться перед Марией, напустив от страху в штаны.

А еще — очень неприятное здесь эхо оказалось. Не гулкое, как в верхнем разрисованном зале, но тихое, зловещее, шипящее… Будто и не звук отражался от стен, а какое-то кошмарное дитя мрака шепотом повторяло слова немца.

Преображенный эсесовец помолчал, ожидая ответа от «сеньора Ибароса». Подчиненные его, да и девушка, вообще под землей не произнесли не слова. И у Хосе язык прилип к гортани, тишину нарушало лишь потрескивание факелов.

Почему они не взяли фонари? Почему вот так, по-дедовски? — подумал парень. Не то чтоб этот вопрос так уж его волновал, но думать об остальном увиденном желания не было.

Кранке сказал пару коротких фраз по-немецки. Двое автоматчиков с факелами шагнули во мрак, притаившийся за проломом стены. Пауль подтолкнул Хосе в спину: давай, мол, за ними! Как же не хотелось, Хесус-Мария… Но вроде ничего страшного там не происходило: уверенно топали подкованные железом сапоги, мерцал свет факелов…