Сказки Малышки Жюли

Вот и в тот раз он ехал по каменистому берегу широкой полноводной реки, на противоположном берегу которой стояла большая деревня. Доктор Тондресс высматривал мост, который бы привёл его на другую сторону, и не заметил, как один из пегасов легонько споткнулся. Но когда упряжка уже почти добралась до моста, пегас начал хромать и вскидывать крылья, пытаясь взлететь. Доктор Тондресс тут же натянул поводья.

— Ая-яй! — Доктор быстро спрыгнул с козел и поспешил к пегасу. — Что такое, Тон? Ну-ка, малыш, позволь-ка…

Он осторожно приподнял и осмотрел переднюю ногу пегаса, однако не заметил ничего, что могло бы вызвать такую хромоту. Доктор Тондресс попробовал было отправиться дальше, медленно ведя всю четвёрку под уздцы, однако Тон хромал всё сильнее. Тогда Доктор Тондресс ещё раз внимательно осмотрел его ногу и нахмурился: дорога, по которой ехал дилижанс, была усеяна довольно крупной галькой, и в копыто пегаса попал камень. Док попробовал вытащить его, но ничего не получилось: камень был гладким и скользким, к тому же, засел довольно глубоко в стрелке копыта. Доктор всё-таки поднял пегасов в воздух, чтобы как можно скорее добраться до деревни, и уже на другом берегу вывел Тона из упряжи.

По ту сторону моста он очень быстро нашёл кузницу, однако мастера хоть и вытащили щипцами застрявший камень, но долго переговаривались меж собой, то осматривая повреждённое копыто, то с сомнением качая головами.

— Здесь, путник, ты не найдёшь таких мастеров, — сказал наконец самый опытный кузнец с седой вьющейся бородой, назвавшийся Карсумом, владельцем кузницы и отцом троих сыновей, тоже кузнецов. — Деревня наша хоть и славится своими кузнецами и ковалями, да никто не возьмётся за твоих лошадок.

— Меня зовут Доктор Тондресс, — для начала представился Док. — Я не очень понимаю, — он тревожно потёр переносицу, — объясните, пожалуйста, о чём это вы таком говорите?

Вместо ответа Карсум наклонился и приподнял ногу пегаса.

— Ты много путешествуешь, и разве всегда мягкий дёрн под ногами твоих лошадей? Взгляни на этого коня, взгляни на всех остальных, и ты увидишь, как истёрлись подошвы копыт… Они никогда не носили подков, не так ли? — спросил он.

Доктор отрицательно покачал головой. «Это ж надо, подковать пегаса! Уму непостижимо! Кому бы в голову доселе могла прийти такая мысль?» — так подумал он, но спорить с мастером не стал. Что ж, даже волшебным лошадям иногда нужна человеческая помощь.

— Копыто твоему коню мы вылечим быстро, благо камень не сильно его повредил, — продолжил Карсум. — За неделю и следа не останется от хромоты, но вот подковать всех лошадок, не обессудь, не возьмёмся. Здесь такой мастер нужен, каких среди нас нет и не было никогда.

— Думаю, я и сам смогу приготовить снадобье, которое быстро исцелит рану, — улыбнулся Доктор. — Но где же мне найти такого мастера? Может быть, в соседних селениях есть такие кузнецы?

В ответ сразу все мастера разом покачали головами.

— Взгляни сам, — старший сын Карсума взял готовую железную подкову и попробовал приложить к одному из здоровых копыт Тона, однако тот взбрыкнул и жалобно заржал. — Кажется, для него нестерпимо прикосновение железа.

— Удивительные у тебя лошади, Доктор Тондресс, — с усмешкой сказал Карсум.

Тот не ответил, но крепко задумался: пегасы не выносят железа, значит и сбруя их выполнена из чего-то другого, и наверняка Дедушка Добро знает, из чего именно.

— Есть всего один мастер, способный помочь тебе, — вывел его из раздумий чей-то голос, и Доктор, обернувшись, увидел старика — тот всё это время молча сидел в дальнем углу кузницы и только теперь заговорил. — Коль найдёшь его, сделает он подковы твоим коням, да только найти его непросто…

— Э-э, дед Сарр, опять ты за своё! — зашумели остальные кузнецы. — Не вводи честного человека в заблуждение своими сказками!

— Вовсе это не сказки! — возвысил голос старик. — Не сказки! Подойди-ка, Доктор Тондресс, научу тебя.

Лишь приблизившись Доктор понял, что старик совсем слеп. Едва только Док наклонился к старику, тот зашептал:

— Ещё мой дед мне рассказывал об удивительном Кузнеце — мастере, каких свет не видывал. Всё, что ты только можешь представить себе, мог он выковать: хошь, мечту из золота или песню из хрусталя, а хошь — и сон из ледяных сосулек! Дарил он своё искусство простым людям, и добрым словом богат бывал — ничего, кроме простого «спасибо», за работу свою не брал.