Сказки Малышки Жюли

Позавидовав, люди захотели отнять у Кузнеца его творения, а самого его в подвалы заточить, чтобы только для них он ковал впредь, а они бы на ярмарках продавали его творения за самоцветы и золото. Рассердился Кузнец, ударил молотом своим оземь так, что содрогнулась земля, расступилась, и в пропасть все, кто зла ему желал, тотчас провалились. А сам Кузнец ушёл на север, к высоким горам, что вершинами подпирают небеса. В тех горах, говорят, по сию пору живет отшельником и на людях не показывается, чтобы мастерство его не осрамили, не испоганили делами своими чёрными. А сказка это или быль — тебе решать, Доктор Тондресс. Но вот что скажу тебе: это такая же сказка, как и твои пегасы.

Доктор Тондресс с радостным удивлением посмотрел на старика: надо же было такому случиться, чтобы ни Карсум, ни сыновья его не смогли крылья у пегасов увидеть и посчитали их обычными лошадьми, а слепой дед Сарр сразу узнал их волшебную тайну!

Док поблагодарил его за рассказ и стал готовиться к новому путешествию. Кузнец этот, судя по рассказу деда Сарра, не был простым человеком, значит, он действительно может быть жив до сих пор. В любом случае, Доктор собирался попытать счастья и найти чудесного мастера. Первым делом он приготовил целительную мазь для копыта Тона, собрал в дорогу немного провианта, оделся потеплее и оседлал пегаса по имени Луч. Доктор попрощался с семьёй кузнецов, оставил пегасов в их конюшне, зная, что люди всё равно не смогут причинить им вреда или украсть, и отправился на север.

Едва только деревня скрылась из виду, пегас взмыл в воздух. Хоть и летел этот волшебный конь быстрее мысли, понадобилось немало времени, чтобы Доктор увидел перед собой горы, чьи вершины скрывались за облаками. Пегас поднимался всё выше и выше, а когда вынырнул из облаков, Доктор сначала зажмурился от слепящего солнца, а потом восхищённо выдохнул: облака, освещённые лучами солнца, были похожи на сугробы из клубнично-апельсиновой сахарной ваты.

Пролетев между двумя вершинами и оказавшись по ту сторону горной гряды, пегас снизился и, раскинув свои огромные крылья, медленно планировал по склонам гор, которые напоминали огромные ступени. Наконец Луч, сделав круг, мягко опустился на просторное плато, примыкающее к горе. Доктор спешился и отправился искать Кузнеца — чутьё подсказывало ему, что мастер где-то совсем близко.

Вскоре Доктор обнаружил пещеру, скрытую за гигантскими валунами, — если бы случилось какому путнику проходить этими местами, он ни за что бы не догадался, что скрывалось за грудой камней, сплошь укрытых побегами плюща, вьюна и вереска. Доктору же повезло: вереском и сочными листьями вьюна захотел полакомиться Луч — потянувшись к зелени, напитанной чистейшим горным воздухом и солнечным светом, пегас потянул за собой и своего хозяина.

Из пещеры пробивались мягкие сполохи света: там, в глубине, горел костёр. Не дожидаясь приглашения от хозяина, Доктор Тондресс откинул зелёную занавеску из плюща и вошёл в пещеру, ведя за собой пегаса. Своды пещеры были очень высокими — Доктор, если бы он того захотел, мог бы спокойно лететь на спине Луча. Звуки от каждого шороха, каждого шага, каждого потревоженного камня эхом отскакивали от скалистых стен и, перекатываясь, добирались до самой вершины и тут же гулко падали вниз.

У большого костра, обратившись лицом к огню, сидел согбенный человек. Он был воистину огромен: гигантская его тень закрывала собой почти всю заднюю стену пещеры, а широкие плечи и крепкие руки свидетельствовали о небывалой силе — живя в горах, он и сам походил на гору.

— Кто таков? Зачем пожаловал? — спросил незнакомец; не отрывая взгляда от костра, он палкой ворошил объятые пламенем поленья.

— Я странствую по миру и помогаю людям, — сказал Доктор Тондресс после того, как назвал своё имя. — Но сейчас мне самому понадобилась помощь, и потому я пришёл к тебе, Кузнец, — Док смог чутко угадать, кого видит перед собой.

В ответ на это Кузнец повернулся и взглянул на незваного гостя, а Доктор наконец смог рассмотреть лицо мастера: окладистая чёрная борода, скрывавшая губы и щёки, доходила тому почти до пояса, кустистые брови нависали над глазами, лицо избороздили глубокие морщины. Однако больше всего Доктора поразило, насколько старым, уставшим и безжизненным был взгляд Кузнеца.

— Напрасно. Мои руки много веков не держали молот, мои меха давно не служили людям, — проговорил он с безразличием.

— Мне больше не на кого надеяться, кроме тебя, Кузнец, — Доктор развёл руками. — Говорят, только ты способен выковать подковы, которые придутся впору моим лошадям.

— Лошадям? — переспросил Кузнец всё так же безучастно. — Не лучше ли сказать: пегасам?