Сказки мертвого Чикаго

– Кстати, у людей такое тоже бывает: я знал женщину, которая родила чернокожего ребёнка. Муж её бросил. На день. И можно его понять: он же белым был, как и она. А на следующий день он пришёл обратно. Точнее, приполз на коленях: его мать ему призналась, что он сын чернокожего. Так вышло: папаша его их бросил, а она вышла замуж за белого на пятом месяце. Всё ему рассказала: и про то, что беременна, и о том, от кого. Он согласился: решили, что будут врать, будто усыновили подкидыша. А ребёнок почему-то родился белым, и мать с отчимом решили ничего ему не говорить, только в его сыне – внуке чернокожего – кровь проявилась. Так что да, Ло, чудеса случаются.

Если бы мир был книгой…

Если бы мир был сказкой, простой и доброй, Лорейна однажды поняла бы, что нужно любить то, что имеешь, и научилась бы делать это. Она осознала бы, что настоящее счастье всегда было рядом, а не в зыбком мире мечты. И что если идти на закат, то вернёшься домой, а не придёшь в сказочную долину, куда на ночь уходит солнце.

В такой книге она стала бы девочкой Дороти, покинувшей страну Оз ради домика дяди и тёти, и поняла бы, что простые вещи лучше всего, что всё главное в жизни просто: хлеб, кров, твёрдая земля под ногами.

Лорейна любила такие книги: главные герои в них никогда не умирали.

Если бы мир был историей в жанре фэнтези, однажды оказалось бы, что Лорейна Суини наделена огромной волшебной силой, что она – великий китейн, может быть, даже наследница престола фейри. В такой книге она непременно спасла бы волшебство, Волшебную страну и весь мир фей. Она была бы Гарри Поттером, Мерри Джентри и противной маленькой девочкой из книжки «Трон», и однажды вышла бы замуж за сына Ронана Коннагана. Вот только у Ронана Коннагана не было сына.

Жизнь не стремится к строгой сказочной логике, реальность, в отличие от книги, не пытается навязать непременную мораль. О простых вещах Лорейна Суини в итоге знала только одно: как бы они ни были хороши, для счастья их недостаточно.

Лорейна Суини тридцати четырёх лет от роду не открыла в себе исключительно сильной магии и не оказалась однажды самой сильной феей среди других фей. Она не спасла ни волшебство, ни Волшебную страну.

Вместо этого она спасла одну молодую женщину. Над кем бы ни плакал этой холодной зимой ветер Чикаго, ему не пришлось оплакивать с ними ещё и Вивиан Флойд.

В конце января Вивиан Флойд объясняла двенадцати присяжным, как в день убийства того, кто представился ей Брэндом Дэниелом и кого она считала своим женихом, встретила друзей и пила с ними пиво. Больше она ничего внятного об этом дне не помнит. В суде это выглядело… не очень хорошо. К счастью, не она была обвиняемой.

Лорейна, дававшая показания как свидетель обвинения, встретилась с Вивиан вечером после суда. Они пили чай в противном маленьком кафе между Мэйн-стрит и озером Мичиган, и Лорейна задала мисс Флойд вопрос, который чаще слышат клиенты психоаналитиков, чем клиенты частных детективов:

– Что вы чувствуете?

Та поболтала чайный пакетик в картонном стаканчике. Сама Лорейна ничего такого не заметила, но Эдвард ещё второго января сказал, что не видит больше печати смерти на лице их бывшей клиентки. Судьбу удалось изменить, сказал он. Редкий случай.

Пожалуй, он был рад – Эдвард Картер. Старый ворчун, мачист и расист, он всегда радовался, как ребёнок, что Чикаго не пополнился ещё одной городской легендой, например, очередной девушкой, бросившейся с крыши из-за неверного мужчины. В сущности, он и работал ради этого.