Сказки мертвого Чикаго

– В детстве я называла его «полустанок Мечты». Но не все мечты сбываются, – Лорейна не стала развивать тему. – А ты? Животных у тебя тоже нет… Зоопарк? Вряд ли.

– Да, вряд ли.

– Тогда где любишь бывать ты? Куда ты ходишь, чтобы получить удовольствие?

Маккена задумался, Лорейне показалось в темноте, что он улыбается.

– Пожалуй, есть два места. Правда, это не только удовольствие… в обоих случаях. Я тоже люблю бывать на озере. Но обычно я езжу к заливу, смотрю на воду. Это напоминание о том, что может случиться с каждым из… нас.

…Многие поколения гангстеров, убитых выстрелом в грудь или в голову, вчера обладавших деньгами или властью, сегодня потерявших даже собственную жизнь. История Чикаго. История, отнюдь не ставшая прошлым: после вывода американских войск из Афганистана военных врачей стали отправлять на работу в Чикаго – в этом городе так много огнестрела, что полевые хирурги не теряют квалификации.

…Мёртвое тело Дилана Маккены, прошитое десятком пуль из автоматического пистолета, медленно опускается на дно, преодолевая сопротивление воды, бетонный блок тянет его на глубину, мокрая одежда облепила плоть… Слишком ярко. Слишком больно. Лорейне стало трудно дышать от сострадания или предчувствия.

– А в чём удовольствие? – спросила она, чтобы отогнать этот образ.

– Когда я сижу там, я чувствую… гламор Чикаго… – Маккена говорил медленно, подбирая слова. – У него терпкий и вязкий вкус. Чувствую биение ветра, как биение сердца, понимаешь?

– Да, – она действительно понимала.

– Ветер как будто приносит голоса прошлого. Сухой закон, страхи и мечты гангстеров. Город на перекрёстке, на великом перепутье. Поезда, несущие и уносящие людские волны. Дым и огонь Великого пожара, из которого, как птица Феникс, вырвался обновлённый Чикаго. Вечное озеро с прекрасными яхтами на поверхности и трупами на дне. Напоминание. И удовольствие.

– Отчасти… это похоже на разговоры с мёртвыми.

– Никогда об этом не думал. Но, полагаю, ты права.

– А второе? Ты сказал «два места».

– Это клуб.

– Клуб?

– Видишь ли… я не люблю отношения проститутки и клиента: там всё слишком уж… детерминировано. Я хожу в специализированный клуб, где происходящее не так… очевидно. Почему-то платить ежемесячные взносы мне нравится больше, чем покупать услуги проституток. Хотя и в том и в другом случае будет секс. И всё-таки… это другое.

Это было слишком сильно: узнать об этом. Почти мучительно. Лорейна, не отрываясь, смотрела на Маккену, еле видимого в темноте, радуясь, что и сама она почти невидима.

– Ты сказал «не только удовольствие»?..

– Ещё это потребность: телу нужна разрядка.

– Сними с меня пальто, – попросила Лорейна.

Не стоило, совершенно не стоило об этом просить. Но ей хотелось почувствовать… он наклонится над ней, расстегнёт пуговицы, будто бы собираясь полностью раздеть её: его рука коснётся её плеча, она почувствует его пальцы на своём теле, он будет придерживать её под спину, как будто обнимая. Так легко представить, что это объятия. Настоящие объятия. Она сможет почувствовать его запах: дорогой лосьон после бритья, сигаретный дым, почти неуловимый запах чистой кожи… Он будет близко… так близко… на расстоянии поцелуя. Сорок поцелуев за сорок плетей… сорок обладаний, если сорока поцелуев будет мало…

– Тебе жарко?

– Что? Нет… Нет, просто неудобно.

– Тогда лучше не надо: тебя нельзя трясти. Здесь довольно прохладно, вообще говоря. Как твоя голова?

– Лучше. Не совсем прошла, но лучше. Ты не обязан всё это делать.

– Что?

– Заботиться обо мне.

– Если бы я действительно заботился, я бы отвёз тебя в больницу… И отказался от заказа: по-хорошему, тебе нужно лежать несколько дней. Но мы достаточно давно знакомы, и я понимаю, что отлёживаться ты не будешь.

– Не буду, – она не могла сказать ему, что если не отработает плату за это расследование, то может смело закрывать агентство. Завтра ей придётся встать и работать в абсолютно любом случае. – А что там делают?

– В клубе?

– Да, в твоём клубе?

– Многое. На самом деле, почти что угодно… Это очень зависит… от предпочтений. Или ты спрашиваешь, чем там занимаюсь я?

– Да. Чем там занимаешься ты. Что ты любишь? Если это не слишком личное, – как будто это могло быть не слишком личным…

– Это всего лишь секс, в нём нет ничего особенно личного, – в голосе Маккены не было иронии. – Видишь ли, мне трудно потерять контроль. Я слишком привык… сосредоточиваться. Чтобы расслабиться, мне нужно… Есть два пути: первый – чтобы меня связали. Когда я чувствую, что от меня ничего не зависит, и отпускаю управление, начинаю просто чувствовать. Или второй…

Она не спросила, в чём заключался второй путь. Не спросила, кто были женщины, с которыми он занимался любовью: наёмные гейши или такие же, как он, клиентки, чьи пристрастия оказывались комплементарными его желаниям.

– Я мог бы спросить, как устроена твоя сексуальная жизнь, но вряд ли ты захочешь отвечать, – сказал Маккена. – Вы, люди, по-другому к этому относитесь. У китейнов всё… обыденнее.

Лорейна вспомнила своего отца, целующего мать: родители не думали, что Ло их видит, когда украдкой сжимали друг друга в объятиях.