Сказки мертвого Чикаго

А ещё она очень давно не рассказывала о смерти родителей. И никогда никому, кроме Эдварда Картера, и то после его смерти, не рассказывала настоящую, неурезанную историю о том, что тогда произошло. Даже девятилетней девочкой она понимала, что не стоит называть убийц «фейри». Не стоит объяснять, что её отца убили, потому что шла война Соответствия, ши пытались вернуть власть, которую сами когда-то выпустили из рук, а Кеннет Суини был слишком заметен в Чикаго: вокруг него могло и должно было вскоре сплотиться сопротивление. Довольно скоро после их смерти всё кончилось: Великий Король Дэвид пришёл к власти, ши и простолюдины примирились и научились жить в мире. Но для Маргарет и Кеннета Суини мир настал слишком поздно.

Даже детектив Эдвард Картер – тогда ещё живой – не смог объяснить множества нестыковок в преступлении: как одному парню с металлическим прутом удалось убить восьмерых, у которых были ножи и почему-то – ещё одно «почему», оставшееся без ответа – арбалеты? Почему асфальт оказался проломлен в полудюжине мест так, будто его крушили с совершенно нечеловеческой силой? Как этому мужику удалось кулаком пробить черепа троим нападавшим?

По большому счёту Эдвард считал, что говнюки, напавшие на семью с ребёнком, получили по заслугам. А сломанные черепа и следы на асфальте… Однажды он своими глазами видел, как женщина пяти футов ростом с размером «экстра смолл» выбила крепчайшую дверь, потому что за ней мог погибнуть в пожаре её пятилетний сын. Что говорить о мужике шести с лишним футов, всю жизнь проработавшем на стройке? И не такое бывает…

– Я собираюсь поговорить с Джорджем, – Лорейна не спрашивала, она ставила в известность: собранная за последние часы информация настроила её на решительный лад.

– Почему ты думаешь, что он будет с тобой разговаривать?

– Дилан, я весь день опрашивала стриптизёров и девушек из эскорт-услуг. Единственным, кто вёл себя неадекватно на вечеринках Джорджа, был парень в маске: только он однажды проявил агрессию к девушке, причём к той, которая потом была убита. Те, кто присутствовал, в один голос говорят: это было отвратительно. Не просто домогательства, а что-то… совершенно животное. Беллу удерживал в подвале парень такой же комплекции. Поскольку я никогда не слышала о китейнах с головой быка, думаю, что он действительно носит маску. Проблема в том, что никто из наёмных работников не может опознать его: он приходил позже остальных, переодевался отдельно, выходил на сцену уже в маске, и без неё его никто не видел. И ещё он, кажется, ни с кем не общался: он выступал на каждом шоу, но, похоже, не познакомился ни с кем из танцовщиков и танцовщиц. Казалось бы, весьма приметный здоровяк, но что толку, если никто не видел его лица? Думаю, он из спутников Джорджа. И я не вижу никакой причины, кроме сломанной челюсти, затрудняющей, но не исключающей беседы, почему бы Джорджу не поговорить со мной.

– Ты как раз упомянула сломанную челюсть…

– Да, это могло бы настроить его против меня, если бы он узнал, что я работаю именно на тебя. Но… Ты спрашивал его только о деньгах?

– Да. Дальше разговор не успел зайти.

– А меня не интересуют деньги. Я представляю интересы Стивена Макбрайта, и хочу обсудить нападения на девушек после вечеринок, которые устраивал Джордж.

– Может сработать.

– А может и не сработать. Поэтому я хочу ещё поговорить с Брэдом. Если Джордж пошлёт меня куда подальше.

– Зачем тебе Брэд?

– Только так я смогу выйти на Басса: Джордж и его спутники – приезжие, и если кто-то и знает, где найти неблагого сатира, то это другой неблагой сатир.

Георгиус-Джордж сердито сверкнул глазами и злобно промычал нечто в равной степени неанглийское и нецензурное. У него были тёмные волосы, чёрные глаза и маленькая бородка, изрядно подпорченная последствиями встречи с Маккеной и его людьми. Он схватил с края больничной кровати блокнот и с темпераментом трагика, играющего убийство Гамлетом Клавдия, написал: «И вы обвиняете в этом нас?!?!?!?!?!»

– Девушки, на которых напали, говорили, что это сделал крупный мужчина в маске быка, – ответила Лорейна. – Именно такой парень участвовал в вашем шоу. Одна из них прямо сказала, что её удерживал он.

Палата у Джорджа была первоклассная. На столике и на подоконнике стояли цветы. Кто-то принёс ему целую батарею соков и смузи и просто гору соломинок к ним. Взгляд Лорейны блуждал по этим мелочам, выдающим заботу.

«Он не мог ни на кого напасть! Его вообще не существует! Это иллюзия!» – если бы взгляды и буквы в блокноте могли убивать, Лорейна бы уже лежала испепелённой.

– А вы – Дэвид Копперфильд? – спросила Лорейна. Не только Джорджа злил этот разговор.

«Он химера! Если уж вы говорите, что знакомы с фейри: его каждый раз создавали непосредственно к спектаклю! Молодая химера слишком слаба, чтобы сделать такое!»

– Но он напал: один раз даже прямо посреди вашего шоу. Это помнят все, кто там был. Значит, мы можем предположить, что он не был молодой химерой.