Сказки моей осени

- Это твой первый бал, пусть и не самый значительный, - хмыкнул Тиган. - И бабушка отлично это знает. А поскольку ты, как бабушка придумала, из бедной семьи, то у тебя своего первого бала не было. О чём все знают. Ты просто обязана будешь танцевать в зале дамы Оноры! Ну, ладно, - решился он. - Знаю, что бабушка будет к тебе сегодня приставать, чтобы научить тебя нашим танцам. Но, думаю, я сам сумею показать тебе после ужина несколько па, чтобы она не слишком придиралась к тебе и оставила в покое.

Про себя Настя подумала, что обучение танцам - это всё-таки не так страшно. Тем более, в средних классах она ходила в студию народного танца и довольно быстро и легко училась любым, которые там преподавали. Поэтому, внутренне согласившись даже на такого учителя, как дама Летиция, и обрадовавшись Тигану, она успокоилась и выбросила мысли о будущем празднике из головы. Пока заворачивали на академическую “автостоянку”, девушка всё поглядывала в окошко кареты, стараясь разглядеть на крыльце учебного заведения Ристерда. И нашла его! Он стоял со своим другом Силлаком и нетерпеливо оглядывал приближающиеся кареты. При виде кареты дамы Летиции он даже невольно шагнул вперёд, но вовремя опомнился и встал рядом с другом, делая вид, что ничего особенного не происходит.

Он искал её!

На сердце стало тепло и радостно.

Затаённая улыбка, которую Настя рассмотрела на его спокойном лице даже из кареты, подсказывала, что с его младшим братишкой явно всё хорошо. И девушке оставалось лишь гадать: только ли этому обстоятельству в своей жизни рад парень, отчего он и сделал этот шаг, едва приметив карету, в которой ехала она.

Обходя угол академии, чтобы попасть в административное здание, она размышляла, что рада даже тому, что с Ичаном всё в порядке, что он вне опасности. И даже если узнает, что Ристерд её использовал - только использовал! - для его спасения, то она нисколько не огорчится. Наверное. Но лучше, если всё будет не так.

День прошёл, как по накатанной.

Впрочем, Настя не скрывала от себя, что с нетерпением ждёт момента, когда дама Лаоиз проводит её к карете. И наступил вечер. И дама не спеша зашагала рядом с Настей, которой хотелось бегом броситься к карете, свалиться на сиденье скамьи и… И выяснить, в самом ли деле она была нужна Ристерду только из-за погибающего брата. Но заставила себя спокойно и “достойно”, как любила приговаривать дама Летиция, попрощаться с дамой Лаоиз, а затем без спешки подняться по ступеням в салон кареты. И, дождавшись, когда кучер закроет за нею, и расправив складки юбки, сесть на скамью.

И выпалить первый вопрос:

- Как ты сбегаешь с последнего занятия? А вдруг увидят?

Появившийся из ниоткуда на скамейке напротив Ристерд улыбнулся.

- Мы с Силлаком сидим на последнем ряде. А поскольку последним занятием чаще бывает лекция, то никто не замечает моего исчезновения. Спасибо, Насти!

И протянул ей три розы. Чувствуя, как теплеют её щёки от румянца, девушка приняла цветы и тут же сунула нос в бархатные, тёмно-красные лепестки. Вдохнула холодноватый, царственный аромат и спросила:

- Где ты берёшь такие чудесные цветы?

- В нашем старом цветнике, - ответил Ристерд. - В нём сейчас, конечно, не так тепло, как раньше. Мы закрываем трещины в его стенах, защищая их от осенних морозов, всем, чем только можно. Но мама до сих пор ухаживает за кустами, и потому я могу приносить их тебе.

“Цветы достать легче”, - сказал он однажды.

Настя глубоко вздохнула, расслабившись: Ристерд носит ей не ворованное! Хм. Оказывается, хоть она много и не думала об этом, мысль о его воровстве её очень тревожила. Да и неприятно было.

- У вас очень красивые розы, - с силой сказала она, вдыхая морозно осенний запах.

В полутьме кареты Ристерд вдруг вскинул голову и, глубоко вдохнув, сказал:

- Насти, мне надо попросить у тебя прощения. Ведь я…

За дверцей внезапно слишком близко раздались голоса.

- Мне пора, - отчаянно сморщившись, тихо сказал Ристерд, наклонился вперёд и взял её свободную ладонь.

Настя пожалела, что она в перчатках: так захотелось почувствовать тепло его рук! А он ласково будто побаюкал её ладошку в своих, кивнул и пропал. Даже звонка с последней пары не дождался - снова пожалела она. А потом сообразила: ему ж надо до звонка вернуться в аудиторию, чтобы не заметили, что он пропадает по личным делам.

А голоса тех, кто испугал его неожиданным появлением, отзвучали, затихая в сторону, словно беседующие просто проходили мимо кареты.