Сказки о русском слове

Как показывают памятники русской письменности, в глаголе волочитися или волочиться в ряду с иными уживались значения «идти, брести» или «ехать», вообще «передвигаться» или «тащиться», унаследованные из более древней эпохи, когда усовершенствованным видом передвижения являлось волочение — тащились на волокушах. Волокуша представляла собой повозку без колес и полозьев из двух волочащихся по земле жердей. Волочение подобного рода, когда люди волочились или когда их везли — волочили, и называлось волокитой. Конечно, такое передвижение было очень медленным. И в наше время глаголу волочиться не чуждо значение «передвигаться, ползти медленно, с трудом», но в применении к людям оно не главное и преимущественно переносное, тогда как в далекую эпоху, передвигаясь в примитивных повозках, люди действительно волочились в прямом значении этого слова. Потом ездили на санях и на телегах, а говорили по-прежнему— волочились, плыли на лодках — волочились, брели пешком — тоже волочились. Об этом узнаем из памятников письменности. «В прошлых, государь, годех, — писали мастера серебряного дела, — волочились мы, холопи твои, во многие городы, своею охотою, для сыску всяких руд, своими харчами… и никаких руд истинных не сыскали»[56]. Об одном челобитчике с Двины, с Севера, говорилось, что он «волочился к Москве трижды; и против де того ево челобитья даны ему наших великих государей три грамоты, велено де теми местами владеть ему Федьке»[57]. Соотнесенность волокиты с глаголом волочиться в смысле «передвигать(ся)» или «тащить(ся)» наглядно обнаруживается в следующих текстах: «…поденной корм в Приказе Мастерские полаты нам холопем твоим не дают и волочимся мы холопи твои за тем кормом четвертой месяц, и твоего великого государя хамовного (ткацкого. — С. К.) дела за тою многою волокитою отбыли и помираем мы голодною смертью»[58]; о волоките как дальнем походе в Крым упоминается в пожаловании духовенству «за крымскую службу и за дальнею волокиту… по байбереку человеку московского дела, мерою по 10 аршин»[59]. Платили за дорожную волокиту: «Дано слугам за дорожную волокиду сем рублев 3 алтына 2 ден(ь)ги» (ЛОИИ, Акты Тихвинского монаст., карт. 414). Речь идет об издержках, расходах во время пути. Когда волокитой называли любые способы передвижения, по значению соотносились с этим словом и глаголы ездить и ходить: «…у нас, государь, у сирот твоих, в подводах ездячи и ходячи, голодною смертью и нужною с волокиты лошаденка помирают»[60].

Дорожные условия были нелегкие, иногда и довольно тяжелые. Волокита, была ли она ездой или пешим волочением, являлась нередко тягостным, изнурительным путешествием. Можно думать, уже и тогда употребление слова волокита явственно окрашивалось отрицательной эмоцией. Едва ли менее изнурительной волокитой было и хождение по приказным учреждениям, связанное с хлопотами по тем или иным делам. Приказные — дьяки и подьячие — «волочили» просителей не спроста: проволочками в решении дел они вымогали у них взятки, называвшиеся тогда почестями или гостинцами. Не случайно в народе взяточника обзывали приказным крючком или приказною строкой. Особенно часто обращались в приказы за решением спорных, судебных дел. Вымогание почестей и гостинцев было повальным бедствием. Недаром в поговорке брюхо сравнивали с судьей: «Брюхо что неправеднои судья и молча просит»[61]. Иногда и тяжущиеся стороны стремились друг друга «волокитою изволочить и изубыточить». Неудивительно, что слово волокита постепенно наполнялось новым содержанием, приобретало значение «проволочка». Это развивающееся значение долгое время уживалось в слове с его первичным значением. Сооружение больших дорог, введение регулярных сообщений, в частности почтовых, появление железных путей изменяло характер передвижения, делало его непохожим на волочение. А потому и слово волокита в смысле «передвижение» постепенно выпадало из употребления. Разрастание в послепетровской России чиновничьего аппарата с его «волокитными» традициями благоприятствовало усилению в слове волокита вторичного значения. Однако прошло немало времени, прежде чем последнее утвердилось в слове волокита в качестве единственного. Заметим: это единственное значение далеко не сразу обрело тот семантический объем, который для него характерен в современном языке.

На рубеже XVIII–XIX вв. под волокитой еще понималась не вообще любая проволочка в исполнении любого дела, а только «продолжение, протяжка тяжебного дела» (Слов. Акад. 1806).