Сказки о сотворении мира

Мира догадалась, что дела плохи. Она прошлась по тропе от крыльца до собаки и от собаки до крыльца, поразмыслила о жизни и спросила себя: как в ее ситуации поступит умный, уверенный в себе человек, допустим, Жорж Зубов? Решение пришло сразу. Графиня вынула из кошелька сотенную купюру и протянула хозяйке.

— Я плачу за услугу. Пожалуйста, очень надо.

Женщина вытерла руки об фартук, рассмотрела купюру на свет, поскребла ногтем воротник президента Франклина. Надежда согрела душу графини.

— Ну, я не знаю… подойдет ли тебе мое старое пальто? Правда, оно сильно порвано.

Через минуту графиня Виноградова, раздевшись до трусов, выгребала барахло из комода и развешивала на перилах детской кроватки. Хозяйский сын мирно спал с пустышкой во рту в облаке пыли и нафталина.

— Я все свои вещи соберу в сумку, — сказала Мира, примеряя застиранные армейские штаны, — а ты закопай их поглубже в подпол и учти… если меня кто-нибудь будет спрашивать…

— Я тебя не видела…

— Наоборот! Скажи, что была такая, вертелась тут, но вдруг исчезла неизвестно куда.

— А кто тебя ищет?

— Не важно.

— Нет, так дело не пойдет. Я согласилась только стеречь одежду и документы.

— На, — Мира достала еще одну купюру и стала застегивать телогрейку. — Отдаю последнюю, больше все равно нет. Какие ж вы, болгары, жадные и ленивые… Нет слов! У вас даже собаки ленятся гавкать. Ничего же делать не надо! Даже врать не прошу!

— А вы, русские, щедрые и работящие? — оскорбилась хозяйка.

— Мы помогаем людям, которые оказались в беде! — заметила Мира.

— Я же тебе помогаю…

— Тогда дай мне мешок. Вон тот, из-под картошки, а сумку себе оставь.

Путаясь в штанинах и спотыкаясь сапогами о камни, графиня Виноградова подтащила к шоссе семикилограммовый мешок, и кинусь на проезжающий грузовик.

— Поехали, — приказала она водителю.

— Куда?

— До чего же любопытный народ, — удивилась графиня. — Здесь что, две дороги? Поехали и живее!

В сумерках Валех отворил ворота дольмена и увидел на пороге изможденную женщину с мешком на плече. Чужие сапоги делали женщину похожей на клоуна, ее волосы были растрепаны, лицо испугано. Женщина была бледна и едва стояла на ногах, но к Привратнику не приблизилась. Она поставила мешок у ворот, развязала его и явила взору Привратника стопку книг.

— Вот, — объявила она. — Жюль Верн, «Дети капитана Гранта». Я ее перечитала раз сто. О том, как мальчик и девочка наняли ученого и отправились искать своего пропавшего отца. Хотите узнать человечество? Выбросите ту ерунду, что натаскали от Валерьяныча. Хотите узнать, что такое человек? Пожалуйста, Фазиль Искандер, «Избранное». Почитайте, — продолжила она. — Сделайте одолжение. Набоков. Два тома. Если вы не читали Набокова, считайте, что вы вообще ничего не читали. По крайней мере, будете знать, чем отличается литература от припадка графомании. Это вам для сравнения. Лучше Набокова не пишет никто, потому что это невозможно… писать лучше Набокова. Разве что… Нечто новенькое появилось в России, пока я жила в Европе. В.Пелевин. Тоже рекомендую. Если вы хотите что-нибудь понять в нынешнем поколении… Я думаю, если кто из современных авторов уж точно застолбил себе место в истории литературы, — это Пелевин. Через сто лет нас будут изучать по его книгам. Даю в оригинале. Я читала английский перевод, — он не так хорош. О русских людях и русских проблемах невозможно говорить на чужом языке. Вы должны почувствовать это сами. Я с удовольствием прочитала. Для меня он, конечно, сложен, а, для вас в самый раз. — Привратник высунул наружу нос и свесил его над «книжным прилавком». — Довлатов, избранное, — продолжила Мира. — Довлатова я безумно люблю. Вы знаете, я даже встречалась с ним лично в Лос-Анджелесе на конференции писателей-эмигрантов, но он, конечно, меня бы не вспомнил. Это вам для отдыха души и для понимания поколения, которое запарилось строить коммунизм. Если вам действительно интересно наблюдать человечество, если вы хотите что-нибудь в нас понять… А если захотите совсем запутаться… Вот, пожалуйста, Иосиф Бродский с автографом. Очень дорогая для меня реликвия, память о нем и о Венеции. Смотрите сюда: Венеция, год, дата, число, подпись. Дарю. Мопассан в оригинале — тоже дарю, и Борис Виан… Если вы захотите понять меня лично, мне будет приятно. Вы же читаете по-французски?

Привратник сосредоточился на ассортименте. Поверх Бориса Виана лег Достоевский и Кафка. Графиня Виноградова уняла дрожь в коленках и вытерла пот со лба, прежде чем вытряхнуть из мешка последнюю книгу.