Сказки о сотворении мира

Вторая попытка выйти к воде по зарубкам привела к тому же печальному результату, и у графини отнялись от усталости ноги. Ровное серое небо с туманной шапкой в кроне сосен не пропускало лучей.

— Может, залезть на верхушку? — предложила она. — Вдруг с нее видны горы?

— И что? Сидеть и смотреть?

— Если б не было меня, Крокодил, что бы ты делал?

— Играл бы с Драным в кости.

— Я серьезно.

— Никогда в жизни я бы не оказался в этой дыре, если б не ты. Я не ученый. Мне плевать, что там гудит, и откуда оно отвалилось.

Следующий день высосал из графини все силы. Путешественники чертили на земле прямые, которые закруглялись у горизонта. Втыкали в землю ветки, чтобы не сбиться с прямого пути. Пространство вокруг искривлялось, заворачивалось множеством петель и, рано или поздно, приводило в исходную точку. Эту кривизну графиня ощущала головной болью. Параллельные линии переставали быть параллельными, прямые углы, как хотели, меняли градус. Чем изощреннее выглядел метод спасения, тем больше кружилась от него голова. «Если так дело пойдет, — решила про себя Мирослава, — неделя-другая и мы вольемся в компанию Джокера. Я просто перестану соображать. И переложить эту миссию не на кого». Крокодил и не думал утруждать себя размышлением. Каждую лишнюю минуту он использовал для продуктивного, восстанавливающего силы сна, позволяя подруге самой принимать решение. Графиня рядом с ним перестала себя чувствовать воином форта. Она стала похожа на жену состоятельного джентльмена, который готов был платить за любую, даже самую бессмысленную покупку, лишь бы женщина поскорей нагулялась по магазину. Графиня нагулялась давно, но в отличие от товарища, не смогла заснуть ни на минуту. Чем больше она уставала, тем труднее было закрыть глаза. Что-то похожее она пережила в уральском лесу, но там у нее была дорога, машина и призрачное ощущение, что можно вернуться обратно через тот же портал. А главное — у нее была цель, которая оправдывала все, даже смерть. Здесь у графини не было цели. Она представить не могла, кто закатил в пещеру «железный орех», и как его выкатить. В этом уравнении для нее, девочки со скромной отметкой по физике, оказалось слишком много неизвестных.

— Крокодил, — сказала графиня, когда небо посветлело над пещерой дракона, — знаешь, что меня больше всего радует в этой истории? Что мой скелет не будет сидеть рядом с твоим до конца времен. Вставай! Вставай, Крокодилушка, иди сюда, — она сняла медальон с хромого Джокера и нацепила на палку. — Я изобрела компас.

— Нет, — покачал головой Собек, но встал. И даже пошел за графиней. Только путь оказался недолгим. Сначала медальон указывал направление, потом завертелся волчком.

— Мы оторвем от ореха нить, — решила Мира. — Будем откручивать клубок в обратную сторону.

Но Собек опять покачал головой и опять оказался прав. Нитка закончилась среди леса, описав витиеватую траекторию. Вечером того же дня графиня почувствовала первый приступ отчаяния.

— Бедный малыш… — вздохнула она. — Если Натасик выгонит его из дома, ребенку некуда будет деться. Моя мамаша знать его не захочет.

— Не надо было тащить парня в форт, — сказал Крокодил, накручивая на палец цепочку от медальона Джокера.

— Что было делать? Закопать его под кустом?

— Этот бы выбрался.

— А если нет?

— Что с тобой, графиня? Боишься смерти? Не бойся. Мы все давно мертвецы.

— Один знакомый Ангел сказал, что человек никогда не боится смерти. Он боится потерять Вселенную, которая внутри него. А если внутри больше нет Вселенной. Она сжалась в маленькое сверхтвердое тело и закатилась под кровать, а я который год не могу ее там найти. Я нахожу под кроватью все, что теряю, даже старую косметичку, которую утащил Эрни. Пространство под кроватью — мое универсальное бюро находок. Но куда девалась моя Вселенная — до сих пор понять не могу. Вроде была, а теперь осталось одно желание — пушечным ядром долететь до могилы и забыть к чертям весь маразм, который называется «жизнь». — Медальон сорвался с пальца Собека и шлепнулся в темноту. Собек пошарил рукой под корнями сосны. — Зато я поняла, почему тебя не любят женщины, друг мой, — заметила Мирослава. — Ты на редкость неромантичная личность. И вместо Вселенной у тебя внутри не переваренная рыбья чешуя. Ты даже сны никогда не видишь. Не потому что тебе не показывают снов, а потому что ты их не смотришь. Если ты пригласишь в кино девушку, то уснешь, как только в зале выключат свет, спорим?

Собек поднял с земли медальон и прищурился, стараясь разобрать выгравированный текст.

— Читай… — он поднес медальон к глазам графини.

— Что?

— Написано по-русски, читай…

— Посвети, — попросила графиня и дождалась, пока Собек скрутит новый факел из остатков тряпья, пропитанного смолой.

— «Мирка…» — прочла она, и волосы встали дыбом на макушке ее сиятельства.

— Что?..

— «Мирка, прокали магнит», — здесь написано. Все… — графиня повертела в руках медальон. — А ну-ка… — она поднялась на усталые ноги. — Ветки, палки, бревна… все, что горит! В пещеру. Нет! Хворост сама натаскаю. Бери топор и руби дрова! Дров понадобится много! Очень много!