Сказки о воображаемых чудесах

Для заинтересованных лиц:

В этой коробке находится скульптура, «Кошка в стекле», задуманная и выполненная ныне покойным Александром Челичевым. Так как Челичев считается одним из предвестников дадаизма, ученым может быть небезынтересна история происхождения «Кошки».

Я приобрел скульптуру у самого автора, на его чердаке в Цюрихе в декабре 1915 года, за два месяца до того, как художник впал в неистовство, приведшее его в больницу для невменяемых преступников, и задолго до того, как он получил всеобщее признание. (Хочу заметить, что запрашиваемая цена составляла сорок восемь швейцарских франков и хороший обед с вином.) Известно, что в то время где-то в другой части города проживали жена Челичева с двумя детьми, но он лишь навещал их время от времени. Ниже следует сообщение художника о «Кошке в стекле», записанное максимально точно после нашей беседы во время обеда.

«Всю свою жизнь я сражался с дьяволом. Он не желает признавать никаких правил. Никакого порядка. В моих работах он присутствует повсюду. В детстве меня избивали, и, когда я вырос и стал сильным, я убил за это своего отца. Понимаю ваш скептицизм, но это правда. Теперь я — взрослый человек, и я нашел своего отца в себе самом. У меня есть жена и дети, но я провожу с ними мало времени, потому что боюсь этого отца-дьявола в себе. Я не бью своих детей. Вместо этого я создаю эту кошку. Я перелил свое безумие в стекло. Лучше туда, чем в глаза моих дочерей».

Я думаю, что «Кошка в стекле» стала последней законченной работой Челичева.

С уважением, Лоуренс Уотерс, профессор истории искусств

Я положила письмо обратно в коробку и запечатала ее. Следующие две ночи я провела в гостинице: вышагивала по комнате и почти не спала. В следующий понедельник Стивен отнес кошку к оценщику. Вернулся он поздно, крайне взволнованный новостями о великом Александре Челичеве.

Налил себе джина с тоником и принялся объяснять:

— Эта стеклянная кошка — бесценное сокровище. Ты знала, Эми? Если бы твой отец продал ее, одно это сделало бы его богачом. Но он никогда тебе не признавался.

Я накрывала на стол. Выходные были для меня ужасно напряженными. И сегодня немногим легче: весь день шел снег, и дети в школе с ума посходили, не зная, куда девать энергию. С нашими собственными детьми — семилетней Элеанор и четырехлетней Роуз — происходило то же самое. Я и сейчас слышала, как они ругались в детской, дальше по коридору.

— Что ж, я рада узнать, что это страшилище чего-то стоит, — ответила я. — Давай продадим его и наймем горничную?

Стивен рассмеялся, как будто я сказала что-то невероятно забавное.

— Горничную? Да ты тысячу горничных сможешь нанять, если мы выставим кошку на аукцион. Это — удивительное произведение с завораживающей историей. И, знаешь, со временем цена будет только расти. Думаю, лучше нам его пока попридержать.

Я держала в руках горячую кастрюлю с картофелем, но все равно пальцы мои обратились в лед.

— Стивен, я не шучу. Это — отвратительное уродство. Если бы я могла, я бы стерла этот ужас с лица земли.

Он приподнял брови:

— Что это с тобой? Бунт? Слушай, если тебе так нужна горничная, то без проблем.

— Дело не в этом. Не хочу, чтобы у меня в доме стояла эта адская тварь.

— Амелия, я бы предпочел, чтобы ты не бранилась. Дети могут услышать.

— А мне плевать, пусть слушают.