Сказки о воображаемых чудесах

Во-первых, как? Никаких следов на телах не осталось. Я бы предположил яд. Жертвы привыкли опасаться стрихнина, этой излюбленной отравы охотников на койотов. Следовательно, тут замешан другой токсин. Нельзя исключить и змеиного укуса. Возможно, что толкотня и шум, что поднялись в «Небесах Пейотов», вынудили ядовитых тварей покинуть свои гнезда и устремиться к границам поселения. Это объяснило бы, почему трупы располагаются ровным кругом.

Однако же змеиный яд обычно вызывает опухание суставов. Ничего подобного у погибших не обнаружено.

Ну ладно. Предположим, преступником тут выступил, как обычно, змей в человеческом обличье. Предположим, использовался яд, которого не заметил бы и самый ушлый койот.

Но зачем? Какой тут может быть мотив? Явно не шкуры: животных оставили лежать там, где они умерли. И не древняя ненависть овцеводов к подлым койотам: могу побиться об заклад, что все окрестные земли, хоть и кажутся пустынными, принадлежат компаниям-застройщикам вроде той, что создала «Небеса Пейотов». Поселки вырастают один за другим, как муравейники, и поглощают огромные участки земли.

Я обдумываю этот вопрос снова и снова, мысленно следуя по полукругу, сложенному из трупов. Мой внутренний взор неизменно прикован к нелепому скоплению пафоса и беспорядка, чьи границы отмечены смертью.

Мое контактное лицо среди койотов (Интересно, почему он так и не решился назвать себя по имени? Думаю, тут виной криминальное прошлое.) сказало, что все живущие поблизости койоты уже предупреждены о том, что им следует избегать поселка. Тем не менее никакой ночной вой не отгонит случайных прохожих, а ведь в пустыне живет множество самых разных псов.

Койоты продолжат погибать. Не то чтобы это кого-то взволновало (как остались без внимания и недавние жертвы), но я не испытываю к Дону Койоту никакой личной неприязни, да и урвать себе немного из его сокровищ тоже хочется.

Как ни противна мне мысль об этом, придется вернуться на место преступления — и в «Небеса Пейотов», — чтобы установить наблюдательный пост. Может, я смогу уговорить Поющую-с-Душами на время оставить детей у соседки и осчастливить меня своим обществом. Первоклассному детективу не помешает длинноногая секретарша. Для создания драматического эффекта.

ГЛАВА 5

Щенячье дело

С дамочкой ничего не вышло; вместо нее я получаю Счастливого Прыгуна, щенка-подростка, у которого слишком много свободного времени. Главный койот как сквозь землю провалился. Надеюсь, он не выкинет такого же трюка с исчезновением, когда придет время наградить Полночного Луи за успешное завершение расследования. Мне пришлось на ходу вскочить в грузовик с гравием, из-за чего я пребываю не в лучшем расположении духа.

— Когда я прикажу, сиди в укрытии и не высовывайся, — наставляю я этого неуклюжего юнца.

— Да, сэр, мистер Полночный. Я хочу быть известным раскрывателем преступлений, когда вырасту. Как вы! Буду сидеть тихо, как кактус.

Что-то я сомневаюсь. У этого сорванца точно скорпионы под хвостом живут.

Мы пробираемся поближе к поселку. Счастливый Прыгун скачет по кустам, время от времени выбегая, чтобы потереться мордой о песок и поскулить.

— Ункария опушенная, — ставлю я диагноз, осматривая заросли кактуса, к которым, как сейчас узнал мой спутник, лучше не приближаться. — Тебе что, взрослые не рассказывали про его шипы?

— Не-е-а. Мы должны кое-чему учиться на собственном опыте, мистер Полночный. — Прыгун чихает и расплывается в идиотской ухмылке.

— Ну что ж, вылезай из чащобы и держись поближе ко мне. Так ты сможешь научиться чему-нибудь действительно полезному.

Он в один прыжок оказывается рядом и отныне держится поблизости: так близко, что я вижу, как он снова опускает свою любопытную морду, принюхивается и принимается жевать какое-то неопознанное насекомое, аж за ушами трещит. Хорошо, что я не позавтракал: меня бы точно сейчас стошнило. Я не брезглив по части неприглядных сторон жизни, и многое мне приходилось есть сырым, но жучки — это уж слишком.

Да, теперь я понимаю, что денек предстоит долгий. Но пока мы по-пластунски ползем к достроенным домам, безграничная восторженность Счастливого Прыгуна затмевает некоторые из его не столь привлекательных качеств.

— А что это за цветные каньоны, мистер Полночный? — спрашивает он.

Мне по душе его почтительность.

— Это дома, Прыгун. Модернистские особняки для праздных людей, у которых уйма денег, и они стремятся выглядеть канифоль (люблю, знаете ли, поучить молодежь французскому).

— Логова, мистер Полночный?

— Да, верно… и логова, и спортзалы, и бары, и кухни, оборудованные по последнему слову техники.

Прыгун — сельский паренек — хмурится, выслушивая мой подробный перечень удобств. Но потом снова ухмыляется:

— Логова. А детеныши там есть?

— Конечно. Большие, маленькие, любые.

Его лоб снова стягивают морщины раздумья.

— А эта зелень вокруг их логовищ… это какая-то особая вода? Для защиты?

— Нет, парень. Это ров с лучшей бермудской травой. Ее доставили сюда, чтобы людям было мягко ступать босыми ногами, а потом подрезали, чтобы удобней было играть в гольф.

— Она растет, а потом ее подрезают?