Сказки о воображаемых чудесах

Мошки едва заметно шевелились и были похожи на вибрирующие молекулы. В какой-то момент ему показалось, будто они устремились к нему, но их остановила невидимая преграда, и они отпрянули. Из-за шума, который издавал бегущий человек, он не слышал ужасающего писка, но представить себе его он мог отлично.

И вот бегун появился, бешено молотя руками и ногами, натыкаясь на деревья. Это была юная девушка, та самая девушка с террасы «Эфрика Хаус»! И она неслась прямо туда, откуда раздавался барабанный бой.

— Эй! Остановитесь! — крикнул Крейг. Весь рой москитов повернул к девушке тысячеглазую голову. Туча задрожала и изогнулась в ее сторону. Когда они сомкнулись у нее над головой, девушка закричала. Она сделала все возможное, чтобы ее появление заметили. Крейг понятия не имел, кто играл на барабанах (или что вообще вызывало этот звук); не знал он, угрожает ли с той стороны опасность. Но инстинкты у него работали.

Девушка уже сильно его обогнала. Он бежал как мог, но догнать ее не получалось. Слишком часто засиживался он во время обеда в «Орле». Слишком много упаковок от фастфуда скопилось в мусорке под его рабочим столом. Сердце колотило в ребра, словно выбивая татуировку. Он выбросил вперед руки и ухватился за дерево; только так у него получилось остановиться вовремя и не выбежать на поляну, как случилось с девушкой. Москиты все еще следовали за ней.

Барабаны лежали у его ног. Барабанщик встал во весь рост — выше метра восьмидесяти, кожа да кости. Он выглядел, как учебный манекен в натуральную величину, каким пользуются студенты-медики. Он был белым; возраст его определить было невозможно. Его ступни и нижняя часть ног были обнажены, остальные части тела покрывала одежда. Крейг протер глаза: со зрением у него начали происходить какие-то фокусы. Возможно, это все от жары и напряжения. Возможно, и от страха тоже — это он осознал только сейчас, определил по стремительному биению пульса. Одежда мужчины то обрисовывалась четче, то расплывалась, словно на стереоснимке. То ли Крейгу в глаза попало что-то, мешающее ему видеть, то ли кусты между ним и поляной занавешивала пленка, нечто вроде паутины или выделений каких-то еще насекомых. Высокий мужчина передвинулся ближе к Элисон, и она шарахнулась в сторону. Он уставился на нее выпученными глазами (видимо, у него было что-то не так со щитовидной железой). Его одеяния казались естественным продолжением плеч, тощих, точно вешалка. Элисон вскрикнула, и плащ зашевелился. Она выбросила вперед правую руку; та прошла сквозь плотную живую ткань из москитов. Мгновение они покружились над ее головой, смешиваясь с роем, что летел за нею следом, а потом сила притяжения снова привлекла их к хозяину.

Этот человек двигался медленно, словно нехотя и не по собственной воле. У него были слишком впалые щеки и слишком белая кожа, чтобы лицо могло выразить хоть какие-то эмоции. Отступив на шаг от девушки, он наклонился к барабанам и поднял с земли длинный запачканный кровью инструмент цвета кости. Привязал его к голове. Накладной хоботок длиной сантиметров в тридцать омерзительно заколыхался, когда мужчина снова стал приближаться к девушке. Основание этого жала, сделанное из сустава (посмотрим правде в глаза, предмет был сделан из человеческой бедренной кости), было прижато к его рту. Он дунул сквозь хоботок и издал низкий булькающий свист. Москиты заметно успокоились и расположились вокруг него; Элисон потеряла сознание и рухнула на колени, и он обнюхал ее распростертое тело.

Крейг лихорадочно размышлял, что ему предпринять, когда из леса снова раздался треск, и прибыли связанные друзья Элисон из «Эфрика Хаус» в сопровождении мрачных африканских юношей, каждый из которых пробормотал какое-то почтительное приветствие рослому мужчине. Похоже, все они произнесли слово «мбо».

Лиф, датчанин, всю дорогу с пляжа ни на что не реагировал. Его подружка Карин дрожала от страха, а Анна просто кричала, когда кто-нибудь подходил к ней слишком близко. Двое юношей схватили Карин и Анну и уложили их ничком на землю. При помощи сухих пальмовых листьев они несколько раз обмотали девушкам лодыжки, а затем, сделав петлю, повторили то же в противоположном направлении, пока не убедились, что пленницы связаны надежно. Руки им они оставили свободными. Третий африканец быстро перевязал ноги Лифа похожим образом. Крейгу пришлось напрячься, чтобы разглядеть, куда их отнесли: за сарай в дальней части поляны. Но что было за сараем, Крейг не видел.

Высокий бледнокожий мужчина все еще осматривал Элисон, когда один из юношей вернулся и начал обматывать ей лодыжки, как и прочим. Человек снова уселся на землю, и под его дымчатым одеянием ноги казались парой удочек, разведенных в стороны. Он поднял свои барабаны и начал играть.