Сказки о воображаемых чудесах

Переходя улицу, он не отрывал взгляда от изгороди. Снег бурлил у его ног и причмокивал под сапогами. Если из-за почтового ящика на дальнем углу выпрыгнет тигр, убежать от него будет совершенно невозможно. Он остановился, не дойдя до этого ящика, и прислушался: не раздастся ли низкого урчания, которое порой издают сидящие в засаде тигры. Но услышал лишь свое прерывистое дыхание. «Испугался?» Да. С тиграми шутки плохи. Они так же опасны, как лед на пруду Шепердс.

Джастин, глядя тогда на лед, размышлял о том, что на прошлой неделе стояла теплая погода. А потом он поднял взгляд на лицо Дейла Коркленда. Он был тремя годами старше Джастина, и на его коже красовался целый парад прыщей. «Испугался?» И Джастин показал ему.

Но то было тогда. Разве тигры не безжалостней, чем лед? Ох, да, так и есть.

Джастин мысленно встряхнулся. Он попытался вспомнить все то, что говорил ему отец, когда его охватывал страх перед тиграми. Не веди себя как ребенок. По ночам, когда он с воплями просыпался от кошмаров про тигра. Это всего лишь сон. Или когда он был абсолютно уверен, что тигр притаился в подвале. В городе у нас нет тигров. Только в зоопарке.

Он уютно закутался в эти заверения и прошагал мимо подпорной стены на углу Стейт-стрит и Шестнадцатой улицы, даже не взглянув на паутину тополей, в которой мог прятаться тигр. Он завернул за угол и продолжил идти. Блин, да он десятки раз ходил по этому пути. А может, и сотни.

Но сегодня ночью эти привычные, успокаивающие очертания из-за выпавшего снега казались чуждыми, искаженными, ненастоящими. Окруженный этим причудливым белым пейзажем, Джастин вдруг почувствовал, что страх перед тигром вернулся к нему. Он перемещался вверх-вниз в его теле, и вот мальчик уже почти ощущал близость хищника. Он был так близко, что, казалось, щеку Джастина согревает горячее дыхание джунглей.

Он прошел полдороги по кварталу, когда увидел, как чья-то тень непринужденно скользнула за третий от него дом. Казалось, она перетекла по снегу, словно во сне, а потом скрылась за машиной, припаркованной на дорожке. Это была всего лишь тень, но, пока она не исчезла, Джастину примерещились полоски.

В городе тигров нет.

Джастин смотрел и ждал. Ждал, пока она появится снова. Он даже подумал о том, чтобы вернуться, пройдя другим маршрутом, по Раш-стрит, но тогда тень окажется у него за спиной.

Ну давай же, бранил он себя. Тигры водятся только в Индии. Или в зоопарке. Или за припаркованными машинами. Чепуха. Тигры не выслеживают детей из-за припаркованных машин посреди американских городов. Только малыши позволяют себе пугаться ночных теней. И уж точно не один из Братьев Шот. Не парень, который отважился ступить на лед на пруду Шепердс. Не тот, кому всего два года осталось до того, чтобы пойти в старшие классы школы Рэтберн, где вам дают шкафчик, чтобы хранить вещи, а еще после каждого урока ученики переходят из класса в класс и обедают на трибунах стадиона. Ребята в Рэтберне не хнычут, если увидели тень на снегу. Может, ее отбросила ветка, что качается на ветру.

Но ветра сегодня нет.

Джастин сглотнул комок в горле и устремился вперед. Шел он медленно, не отводя взгляда от габаритных огней припаркованной машины. Если бы только можно было заглянуть за нее, не подходя ближе. Если что-то пряталось за ней, то оно набросится на него, не успеет он и полутора метров пройти. А потом…

…Зубы и когти, царапают и рвут на куски.

Испугался?

А то.

Поравнявшись с подъездной дорожкой на другой стороне улицы, Джастин остановился. Еще пара шагов, ну, может, три, — и он увидит, прав ли его отец и ребята из школы Рэтберн. Или тигры и впрямь сидят в засаде на заснеженных улицах? Конечно, можно было еще повернуть назад.

Скорее всего именно эта мысль толкнула его вперед. Если он вернется, то никогда не узнает правды, но если он посмотрит и увидит, что тигра за машиной нет, тогда и страх исчезнет, и он перестанет видеть тигров повсюду. В кустах. За деревьями. Между домами. Всего три шага, и тигр упокоится навеки.

Джастин прошел эти три шага так же, как прошел по льду пруда Шепердс. Прыщавый Коркленд взял его на «слабо», и он принял вызов.

Один — два — три.

Он повернулся и посмотрел.

Ничего. За машиной не было ничего, кроме старых детских салазок, завалившихся набок. Никаких тигров. Ни львов, ни медведей, ни оборотней, ни страшилищ. Все это время папа был прав.

Последние полтора квартала он прошел походкой легкой и беззаботной, словно поступь июньского дня, когда в воздухе пахнет свежескошенной травой и солнце красит кожу в коричневый цвет загара. Но, конечно, на дворе был не июнь, и, взбегая по ступенькам крыльца, Джастин понял, что успел как раз вовремя: он едва видел пар от своего дыхания. Еще минуту на таком ужасном холоде — и его легкие могли бы смерзнуться.