Сказки обратимой смерти. Депрессия как целительная сила

Существование «мужской территории» сопряжено не только с преступным овеществлением женского тела и его порабощением, оно привело к ставшему неотделимым от нашей культуры восприятию женщины как «иной». Отсюда вытекает неспособность предоставить необходимые время и место наиважнейшим женским потребностям; это же вызывает многочисленные неудобства и ограничения. Подтверждением вышесказанному могут служить такие тривиальные явления, как считающееся неприличным (а в некоторых странах даже запрещенное законом) кормление грудью в общественных местах, или пошлое использование женского тела в рекламе, или, возьмем, к примеру, мой случай, когда я не получила возможности (или не воспользовалась ею) пережить сполна душевную боль, связанную с выкидышем, и оплакивать его ровно столько, сколько было необходимо лично мне, или, скажем, полное отвращения и брезгливости отношение (как женщин, так и мужчин) к менструальной крови, в то время как кровотечение из любой другой точки человеческого организма воспринимается окружающими с пониманием и сочувствием.

Симона де Бовуар приводит множество примеров отношения к женщине в мире, где царят мужчины, и я уже цитировала ее высказывания, но вот еще капля из моря под названием «Другой пол»: «У них [96] нет ни религии, ни поэзии, которые принадлежали бы собственно им: они и мечтают посредством мужских мечтаний. Они поклоняются богам, придуманным мужчинами. Последние для собственного восхваления создали великие мужественные образы: Геракла, Прометея, Парсифаля; в судьбе этих героев женщина играет второстепенную роль». Де Бовуар говорит и о том, что мужчина является сексуальным объектом для женщины в той же степени, что и женщина для мужчины: «А что для женщины сексуальное и плотское воплощено в мужчине – это истина, которая не провозглашалась никогда, потому что провозглашать ее было некому. Изображение мира, как и сам мир, – это дело мужчин; они описывают его со своей точки зрения, которую они путают с абсолютной истиной»[97].

Матриархальная аптека

Независимо от того, спустились ли мы в эти адские катакомбы сами, на своих ногах, или, проснувшись одним мрачным утром, просто обнаружили, что мы там, пребывание в преисподней депрессии порождает силы и качества, подобные тем, что прорастают в нас, когда мы опускаем руки перед беспощадными явлениями бытия: опустошенность и бездонная пустота, безнадежность и безмолвие, непротивление и бездействие.

Когда переполненные, словно плоды граната, таинственными дарами подземелья, мы отправляемся в обратный путь, дорога наверх неожиданно оказывается непомерно тяжелой – непосильной без посторонней помощи и поддержки. Именно такую помощь и предлагают нам сказки, чтобы мы смогли, как сказала великая башня, напутствуя Психею, снова вступить на прежнюю дорогу и снова увидеть хоровод небесных светил. Все сказки и мифы о временной смерти обязательно несут в себе и целительное семя, но обычно большая часть повествования посвящена нисхождению в подземное царство теней, а процессам возвращения (к жизни и на земную поверхность) отводится скромное пространство в конце поучительной истории: «принц» или «боги», или «охотник» будят прекрасную героиню и через пару предложений наступает счастливый конец, но не раньше, чем сведены счеты с теперь уже бесполезным внутренним фактором (злую королеву заставляют до смерти плясать в раскаленных туфлях, волка оставляют с распоротым брюхом, а Думузи отправляют в ад). У наших красавиц, Талии и Ситтукан, все происходит несколько иначе: они засыпают почти в начале повествования, довольно скоро просыпаются, а большая часть сюжета занята процессом их исцеления.

Из всего богатого, а возможно, и безгранично широкого ассортимента лечебных средств, предлагают нам наши спящие красавицы четыре исконно матриархальных и наиболее эффективных лекарства: сексуальность, взгляд, созидание и землю. Попробуем и мы отнестись к ним с должным вниманием.

Секс как жизненная сила

Я уже упоминала книгу Майтреи Д. Пионтек, посвященную целебным силам женской сексуальности, и теперь хочу добавить, что эта книга открыла для меня два волшебных мира, в которых сама Пионтек пребывает постоянно, а я периодически заглядываю туда не только из любопытства, но и с заметно растущим ощущением комфорта: мир Дао и силы женской сексуальности – два вековых ствола, издревле неразрывно сплетенных друг с другом. Удивительным и абсолютно непредсказуемым образом именно секс высвобождает как Талию, так и Ситтукан из липкой паутины сна. Жизненные силы, проснувшиеся в бесчувственном теле Талии, отвечают за появление молодого короля, который, следуя за своим соколом, всколыхнувшим неподвижный безжизненный воздух дворца, проник сначала во внутренние покои, а затем и в саму девушку. Произведенное действие – сексуальное, агрессивное – приводит в движение какие-то скрытые механизмы, которые в конце концов пробуждают в ней жизнь. Ситтукан, в свою очередь, просыпается на любовном ложе, отдаваясь любви.