Сказки Освии. Шершех

— Ей пришлось копнуть глубоко в прошлое, чтобы узнать эту историю. И тогда я тоже принялся «копать». Я порылся в её детских травмах, и кое-что узнал. У неё был один незабываемый учитель. Она боялась его больше, чем темноты, гнева родителей, или злой нянечки, заставляющей доедать кашу.

Этот учитель сказал отцу Амель, что обучение его дочери пойдёт быстрее, если король дозволит в наказание бить её по пальцам. Такой педагогический приём был самым современным на тот момент. Папа Амель долго сомневался разрешить ли, но потом поддался на уговоры учителя, и Амель стали бить золотым пером птицы-стража. Помнишь, в Аскаре есть такие, они облетают земли и предупреждают об опасности?

Учителю было трудно угодить, и он, вопреки своим обещаниям, прибегал к наказанию чаще, чем следовало. У него была тяжёлая рука и своя любимая фраза. Каждый раз, когда дело доходило до пера, перед первым ударом он говорил:

«Только крылья знания поднимут тебя над королевством и помогут защитить его границы, что и следует делать монарху. Я желаю тебе добра, поэтому бью.»

Амель так боялась учителя с его «добром», что однажды сама порезала себе руку, лишь бы не идти на урок, и я её понимаю. А теперь попробуй угадай, что я прислал ей в ответном письме.

Догадаться было не сложно. В кладовых Освии отыскать перо птицы-стража тоже было возможно.

— Потом мы переслали друг другу ещё много таких «подарков». В какой-то момент оказалось, что мы вытащили на свет из прошлого столько сокровенных историй друг о друге, что чужими оставаться уже не получается. Как можно быть чужим человеку, который знает, где ты прятал ворованные у старшего брата конфеты, чем переболел в детстве, и какой девочке в шестнадцать лет писал стихи. Рональд, например, ничего этого не знает.

Амель первая начала атаковать в письмах, и первая перестала. Она прислала мне просто письмо, без уколов, намёков и гадостей. Ну и, я, как истинный король, ответил тем же. А теперь моя невеста — кактус, Аштасар и Комир уверяют, что только ты способна её расколдовать, а ты, почему-то не можешь, — подвёл Альберт итоги. — Даже не честно, что самую злую шутку с Амель сыграла ты, а не я.

Мне было ужасно стыдно перед Альбертом, но он меня и вправду не винил. И тут в зал вошёл очень сердитый Рональд. Я видела его таким злым только однажды, когда он вломился в подвал дядюшки Коллопа, где мы с Альбертом стояли привязными к столбам. Тогда он уложил родного дядю одним ударом.

Я струсила и съёжилась, завернувшись в одеяло ещё плотнее. Хотелось спрятаться в него полностью, как ежи прячутся в колючки. Но, к моему облегчению, Рональд был зол не на меня, и нервничать стоило Альберту. Решительным шагом он подошёл, недобро глядя на брата, и обратился ко мне через плечо:

— Комир запретил тебе вставать. Иди к себе, мне надо поговорить с Альбертом.

— Говори, я что, никогда не слышала, как вы это делаете?

— Иди к себе, я прошу, — вымученно повторил он.

— Да, — подыграл брату Альберт. Ему самому стало интересно, почему Рональд так на него злится. — Сходи в магическую мастерскую за снотворным. Только не пей там больше полироль и бусики не трогай.

— Вы что, сговорились? — обиделась я.

Они молча перевели укоризненные взгляды в мою сторону. В этот момент они опять стали похожи друг на друга, как близнецы. Я взорвалась негодованием.

— Ну и ладно! Я тогда тоже заведу от вас секреты и никогда не буду рассказывать! Пойду полью Амель! — я развернулась и пошла к выходу, пытаясь громко топать, но босыми ногами получалось плохо. Зато я отыгралась, захлопнув дверь с такой силой, что во всём дворце дрогнули стекла. Братья не стали ждать, пока я отойду достаточно далеко, и сразу перешли к ссоре.

— Почему люди в городе болтают, что ты передаёшь тайные послания магам через ведьму по прозвищу «Лиса», и заставляешь её приносить тебе клятвы? Сначала, ты даёшь ей титул, зная, как это опасно, а потом требуешь с неё клятвы за свои пустяковые секреты? Ты вообще думаешь головой, или она тебе нужна только чтобы целоваться со своими ненормальными поклонницами? Почему каждый раз, когда с ней что-то случается, ты оказываешься в этом замешан…

Всё ясно, сплетница Унгильда разнесла по городу страшные королевские секреты, раздув наш невинный разговор с Альбертом до размеров всемирного заговора. Уж она точно постаралась добавить в рассказ столько эпитетов, сколько позволял её словарный запас. Я подумала, что с этим пустяком братья разберутся быстро. Досадуя на то, что меня выпроводили, я мстительно добавила из-за двери:

— Альберт ещё конфеты у тебя в детстве воровал! — и, не дослушав, ушла. Они не понимали, что я не хочу уходить потому, что мне страшно оставаться одной, а тем более снова ложиться спать.