Сказки по телефону

Трое друзей выпили сначала за художников, потом за певцов и наконец за котят. Когда пили за котят, Цоппино вдруг погрустнел и его долго пришлось упрашивать, чтобы он поделился своей печалью.

— В сущности, — признался он наконец, — я такой же ненормальный котёнок, как и те животные, что были полчаса назад на этих полотнах. Ведь у меня только три лапки. И я даже не могу сказать при этом, что потерял четвёртую лапку на войне или под трамваем, потому что это было бы неправдой. Вот если бы Бананито…

Ему не пришлось продолжать. Бананито тут же схватил кисть и в два счёта нарисовал такую красивую переднюю лапу, что от неё не отказался бы и сам Кот в сапогах. Но замечательнее всего было то, что лапка сразу же заняла своё место на теле Цоппино и он сперва неуверенно, а потом всё смелее стал расхаживать по каморке.

— Ах, как прекрасно! — мяукал он. — Я просто не узнаю себя! Я стал совсем другим! Совсем другим! Не сменить ли мне ради такого случая имя?

— До чего же я глуп! — воскликнул Бананито, хлопая себя по лбу. — Нарисовал тебе лапку масляной краской, а ведь остальные нарисованы мелом.

— Ничего страшного, — ответил Цоппино, — пусть остаётся. И горе тому, кто посмеет её тронуть! А имя я менять не буду! Оно, если разобраться, очень идёт ко мне, — ведь другая моя лапка укоротилась по крайней мере на два-три сантиметра, когда я писал на стенах.

Вечером Бананито уложил Джельсомино на свою кровать, а сам, несмотря на все его протесты, растянулся на полу, на груде старых холстов. А Цоппино — тот устроился в кармане пальто, висевшего около двери, и в ту же минуту заснул сладким сном.

Глава двенадцатая, в которой Цоппино читает газету и узнаёт из неё скверные новости

На другой день рано утром Бананито захватил мольберт и кисти и, полный творческих замыслов, вышел на улицу. Ему не терпелось поскорее показать своё искусство людям. Джельсомино ещё спал, и провожать художника отправился только Цоппино. По дороге котёнок дал Бананито несколько советов:

— По-моему, лучше всего рисовать цветы. Я уверен, что если ты начнёшь продавать их, то вернёшься домой с целым мешком фальшивых денег, без которых никак не обойтись в этой дурацкой стране. Старайся рисовать цветы, которые ещё не распустились и которых нет в цветочных магазинах. И ещё об одном не забудь — ни в коем случае не рисуй мышей. Иначе всех покупательниц распугаешь. Я говорю это для твоей же пользы. Меня-то мыши, сам понимаешь, вполне устроили бы!

Расставшись с Бананито, Цоппино купил газету.

«Джельсомино, наверное, будет интересно узнать, что пишут о его концерте», — подумал он.

Газета называлась «Вечерняя ложь» и, понятно, вся состояла из ложных и настоящих, но вывернутых наизнанку новостей.

В газете была, например, заметка, которая называлась «Блестящий успех бегуна Персикетти». В ней говорилось:

«Известный чемпион по бегу в мешках Флавио Персикетти пришёл вчера первым на десятом этапе гонки вокруг королевства, опередив на десять минут Ромоло Барони, пришедшего вторым, и на тридцать минут пятьдесят секунд Пьеро Клементини, пришедшего третьим. Группу бегунов, стартовавшую часом позже, в последнюю минуту опередил Паскуалино Бальзимелли».

«Что же здесь странного? — удивитесь вы. — Бег в мешках такое же спортивное состязание, как и всякое другое, только гораздо веселее, чем,скажем, велосипедные или автомобильные гонки».

Всё это верно, но все читателе «Вечерней лжи» прекрасно знали, что на самом деле никакого состязания не было и в помине, а Флавио Персикетти, Ромоло Барони, Пьеро Клементини и Паскуалино Бальзимелли никогда в жизни не забирались в мешки и не видели бега наперегонки даже во сне.

На самом деле всё происходило так. Каждый год «Вечерняя ложь» устраивала состязание по бегу в мешках по этапам. Победить в этом состязании было не так-то просто. Самые тщеславные люди, жаждавшие увидеть своё имя в газете, платили «Вечерней лжи» за то, чтобы она записала их в число участников состязания.

А чтобы стать победителем на каком-нибудь этапе, нужно было ещё каждый день вносить определённую сумму. Таким образом, побеждал тот, кто платил больше всех. Тут уж газета не скупилась на описание героя и, рассыпаясь в похвалах, изображала победителя сверхчемпионом.

Понятно, что к финишу участники состязания приходили в том же порядке, в каком росли их денежные взносы.