— Каждый раз с новой колодой. Ты после игры их ешь?
Шахри посмотрел со смехом в глазах:
— Да, с тёплой карамелью. По загару незаметно?
— Я думал, ты красишься апельсинами.
Колода замерла в руках гостя — не часто он слышит от меня шутки.
— Ты сегодня в настроении…или в не настроении? — Сладко прищурился Шахри.
— Второе.
Карты продолжили свой бег. Я не отрывал от калейдоскопа мастей. Всё лучше, чем смотреть на свои руки.
Бледно — серая кожа и пальцы как сучки чахлого кустарника.
Когда я поселился здесь, кожа была молочно — белой, а волосы на голове — жёлтыми и мягкими как птичий пух. Мне всегда казалось, что перед нами Бог создал цветы и цыплят. Мы слишком на них похожи.
Я отвлёкся на пушистые полумесяцы крыльев за спиной. Перья на каскаде косточек встопорщились, пух мелко дрожал. Я почувствовал укол вины и нестерпимый стыд, словно обидел ребёнка.
Крылья отрастали месяц. С болью, трудом и ознобом. Сейчас они радовались и боялись. Я не позволил себе коснуться их — чтобы не пожалеть.
Гонка мастей закончилась — Шахри посмотрел на меня без прежнего кокетства:
— Уверен? Я всегда выигрываю.
— Поэтому ты здесь.
— Успел полетать на них?
— Заткнись и раздавай.
Шулер обвёл взглядом отсыревшую коробку зала: стены, чьё великолепие ещё хранили обрывки тусклых обоев, светильники, отчищенные от копоти, пожелтевшую лепнину на потолке…
Шахри покачал головой, зажав карты как веер. Их тень легла на исчирканную царапинами и полную заноз древесину:
— Назло маме отморожу уши? Либо прости их, либо живи здесь нормально. Половина денег — твоя, а дом заброшен. Ради чего себя истязать?
Потомок цыган с горстями амулетов на шее вразумляет ангела. Смешно.
— Тимьян, — сдвинув карты на край стола, он взял меня за руку, — ты же несчастлив.
— Я другого найду, если ты откажешься.
В ответ Шахри вздыхает и нехотя возвращается к своему ремеслу:
— В дурака?
— В дурака.
Вскоре он перестаёт меня жалеть — азарт вытесняет жалость. Крылья жмутся ко мне, умоляя оставить их. Я зажмуриваюсь и играю наощупь.
****
Шахри выигрывает и почти рад.
Он вплетёт перья из ангельских крыл в ловцы снов, из отмытых от крови косточек сделает подсвечники.
Милые девушки и тонкие девочки раскупят их по баснословной цене. Чтобы летать во сне.
Свадьба Ангелов
День был ясный, солнечные лучи ярко освещали площадь перед национальной галереей Лондона. Лучи весело играли в брызгах фонтана.
Девушка-художница сидела, прижавшись спиной к граниту фонтана. Кажется, она рисовала галерею. Но что-то ей не нравилось, и она бросила карандаш в сторону, раздражённо встряхнула шоколадными кудрявыми волосами. Где-то, в тени деревьев ругались парень и девушка на незнакомом мне языке. Пожилая женщина сидела на дальней лавочке, и щурясь, смотрела в небо.
Мои мысли прервал проехавший мимо меня мальчик на роликах.
Поравнявшись со скамейкой, он отдал мне белый конверт и поехал дальше, к женщине, которая смотрела в ясное, солнечное небо, словно ждала или просила чего-то. Я подозрительно посмотрел на конверт, но всё же открыл его. Там было приглашение. Белое с золотым узором по краям и золотым же тиснением. Я стал читать:
В конце приглашения стояло маленькое тиснение в форме золотого ириса. Я был поражён. У меня никогда не было друзей с такими именами. А на свадьбы не приглашают незнакомых людей. Я решил, что мальчик так пошутил…и тут же отмёл такое предположение. У него просто не было денег на такие приглашения. Наверняка ребёнку просто заплатили, чтобы он отдал их нужным людям. А кстати, кого ещё пригласили?
Я услышал удивлённые возгласы справа от фонтана. Молодая пара, которая до этого ссорилась, с удивлением смотрела на приглашения, полученные от мальчика. Оглядевшись, я увидел, что и у женщины в руке такое же приглашение. Мальчика я не увидел.
Девушка — художница, рисовавшая старый дуб, тоже с недоумением читала приглашение.