Сказки под ивами

— Подхватив заразу страшнее, чем чума и оспа, вместе взятые, я поспешил вверить судьбу сына Королевской почте, а сам приготовился проститься с жизнью — в согласии с собой и с миром. Мне было очень плохо, я знал, что оставалось мне совсем немного, но в какой-то миг я осознал, что меня мучит желание еще раз вдохнуть свежего морского воздуха. На местном рынке я знал одного арабского паренька, которому я однажды кое в чем здорово помог. Среди всего прочего этот парень продавал в своей лавке воду из Средиземного моря — на ее основе местные целители делают многие свои лекарства. Я попросил знакомых, и они принесли мне от него подарок: большой кувшин морской воды. Вдыхая ее аромат, я забывал о болезни и вспоминал переход вокруг мыса Горн и другие счастливые минуты моей морской жизни. Я решил отпить глоток-другой такой родной мне воды, хотя бы просто в память о том, как я чуть не захлебнулся в ней на Ревущих Сороковых. Вдали от моря соленая морская вода не показалась умирающему морскому волку невкусной или неприятной. Я решил отпить еще немного, потом еще… Опустошить кувшин не заняло у меня много времени, но, к моему огромному удивлению, когда он опустел, я уже чувствовал себя намного лучше! Хвала небесам, не прошло и недели, как я со своим новым компаньоном (тем самым арабом) уже разливал, запечатывал и продавал средиземноморскую воду в качестве лучшего и единственного средства от той страшной лихорадки — по два пенса и одному фартингу за бутылку. Как только у меня накопилось денег, чтобы купить билет в третьем классе, я тотчас же отправился в путь. Мне так хотелось увидеть сына, о судьбе которого я ничего не знал все это время. Я счастлив, что могу поблагодарить Рэта за то, что он приютил его, а вместе с Рэтом — и всех вас, кто (как я понял за последние час-два) был так добр к моему Крысенку. Вот, в общем-то, и вся история моего возвращения на Берега Реки.

Об оставшейся части праздника сохранились лишь неясные, обрывочные воспоминания. Все сходятся лишь в одном: подготовленная Тоудом речь о преимуществах пеших прогулок перед Рождеством была просто великолепна.

Мореход оказался отменным оратором и рассказчиком — достойной парой самому Тоуду. В своих речах он, изрядно оголодавший за дорогу, нередко сбивался на тему вкусной еды за праздничным столом. В частной беседе он охотно делился своими кулинарными познаниями и секретами кухни халифа Аль-Басры, чем всемерно расположил к себе Крота. Любители вкусно накормить друзей, они быстро нашли общий язык.

Барсук, разумеется, не уставая говорил о светлой дружбе и не менее светлом празднике. Говорил он, само собой, так мудро, проникновенно и занимательно, что племянник Крота был вынужден попросить соседей по столу в том случае, если он опять уснет, непременно разбудить его через некоторое время — ибо он не желал пропустить слишком многое из столь блестящей речи.

Выдра предложил засидевшимся за столом друзьям сменить обстановку и прогуляться по берегу Реки или хотя бы по лужайке Тоуд-Холла. Поддержки это предложение не нашло, и гости ограничились лишь игрой в жмурки в оранжерее, продолжившейся — уже только для младшего поколения — замечательными прятками по всем этажам и закоулкам особняка Тоуда.

Праздничный вечер плавно перетек в столь же веселую ночь, та уступила место утру, и лишь на следующий день (а вполне возможно, и через день) праздник постепенно затих. Затих вместе со смолкшими песнями, с прекратившимся смехом, с уставшими от беготни и уснувшими детьми, затих — до следующего Рождества.

Все согласились, что такого веселого, счастливого и радостного Рождества никогда не было на берегах их Реки. Этот праздник вспыхнул лучиком света, доброты, дружбы, душевного тепла посреди зимы и подарил всем надежду на то, что добрые, теплые времена еще вернутся.

VIII ДО САМОЙ ВЕСНЫ…

Мистеру Тоуду так понравился рождественский гость — Мореход, что по окончании праздников, уже после наступления Нового года, когда все гости, кроме Рэта, разъехались и разошлись по домам, он предложил вновь прибывшему пожить у него в Тоуд-Холле до тех пор, пока тяга к странствиям не заставит бродягу вновь отправиться в путь.

— Мистер Тоуд! — воскликнул растроганный Мореход. — Я так тронут вашим предложением, я так счастлив принять его! Уверяю вас, что не стану злоупотреблять вашим гостеприимством и не буду долгой обузой в вашем доме по причине столь точно подмеченной вами тяги к странствиям, сидящей во мне.

— Надеюсь, ты хоть пару недель-то у нас побудешь? — осведомился Рэт Водяная Крыса.

— Я буду откровенен и честно раскрою вам свои планы: вот уже почти сорок лет назад я впервые покинул эти края и отправился в дальние странствия. И было это весной, друзья мои, ранней весной. Осмелюсь предположить, что и в этом году, когда пригреет весеннее солнышко, паруса моей души наполнятся ветром странствий и я вновь покину любимые Ивовые Рощи. И кстати, позволю себе уточнить, распространяется ли ваше любезное гостеприимство на столь долгий срок моего пребывания?