Сказки про Ивана-Царевича и Иванушку-Дурачка

– Кто здесь? – проговорил Иван, обернувшись на смех. В лицо снова ударил порыв ветра с каплями дождя. Ивана чуть подтолкнули в спину и он услышал шепот прямо возле уха: «Дядя, промокнешь». Он резко обернулся и больно ударился плечом о какую-то железку, издавшую неестественно долгий и гулкий звук. Иван снова повернулся и снова наткнулся на что-то твердое, но теперь гул раздался уже сверху. Что-то скрипело и как будто рушилось у него над головой. Иван заметался, все время на что-то натыкаясь, и от каждого такого столкновения возникал новый звук. Было ощущение, что он пробирается внутри узкого коридора, стены которого отзывались на каждое прикосновения. Запахло сеном и навозом, а по лицу Ивана хлестнула мокрая мешковина. Стало чуть теплее. Рядом завозились и прямо над Ивановой головой тихий детский голосок запел песенку на незнакомом языке. Голос поющего стал меняться, становясь ниже и грубее, пока не превратился в утробное рычание и резко пахнуло гнилью. Потом он оказался как бы в толпе людей, молча и грубо толкавшихся вокруг него. Послышался конский топот, звяканье железа и грубый окрик, похожий на команду. Люди вокруг засуетились и пропали. Кто-то взял Ивана за руку и повел, шепча что-то ему на ухо. Снова раздался конский топот, снова зазвенело железо, кто-то вскрикнул, отпустив Иванову руку, а затем послышался тупой удар. Что-то упало на землю и покатилось прямо к его ногам и следом за этим послышалось странное бульканье. В нос ударила струя теплого воздуха и Иван ощутил на вытянутой руке густое и липкое. Он поднес руку к своим ноздрям и ощутил запах крови. Господи, что же это происходит? Рядом заговорили сразу несколько голосов. Но Иван не смог разобрать ни слова. Кто-то захохотал. Снова конский топот, но на сей раз удаляющийся. Ивана сильно толкнули в бок. Он пошатнулся, сделал несколько шагов, споткнулся обо что-то мягкое и чуть не упал. Сильная рука подхватила его под локоть. Иван судорожно уцепился за эту руку и пробормотал: «Что тут творится?» Его потащили. Ивану опять послышался шум прибоя и довольно отчетливо пахнуло морем. В лицо повеяло ветром и он услышал крики чаек. И вдруг все стихло. Иван почувствовал, что на него набросили легкое, почти невесомое покрывало и в то же мгновение прямо рядом с ним несколько голосов протяжно и мелодично запели. Это греческий, кажется, подумал Иван. А пение все не прекращалось, хотя теперь Ивану стало казаться, что он находится в зале с невероятной какой-то акустикой. Голоса то поднимались к самому куполу этого зала, то начинали по нему блуждать, эхом отражаясь от стен. Потом с Ивана сдернули покрывало, стало прохладно и тихо. Послышалось легкое ритмичное постукивание, как будто кто-то не спеша перебирал в руках каменные, нет, жемчужные четки. Снова Ивану почудилось, что возле него машут большие крылья, но ветерок, который они создавали был пропитан запахом розария. Ивану представились свежие розы в каплях дождя. А потом Иван увидел свет. Он струился откуда-то сверху, становясь с каждым мгновением все белее, все ярче. Иван улыбнулся и протянул руки к этому свету. Но свет заклубился, забурлил, сгустился и вдруг надвинулся на Ивана плотной белой стеной. Иван почувствовал, что ему нечем дышать в этой белизне и что он вот-вот потеряет сознание. И тут все прекратилось. Он глубоко вздохнул, а чьи-то бережные пальцы аккуратно сняли с него маску.

– Ну, Иван Иванович, как вы себя чувствуете? – раздался вкрадчивый голос Антона Борисовича

– Не знаю – ответил ошарашенный Иван, растерянно оглядываясь – Странно как-то. Совершенно незнакомые ощущения.

Стоявшие вокруг него хористы вдруг громко зааплодировали. От этих аплодисментов Иван смутился и неожиданно отвесил низкий поклон.

– И где же вы побывали, не поделитесь? – спросил Антон Борисович, улыбаясь.

– Ох, долго рассказывать – слабо улыбнулся в ответ Иван – Но впечатления сильные, даже очень сильные.

– Слишком сильные? – серьезным тоном поинтересовался Антон Борисович.

– Не знаю – задумался Иван – Я бы сказал, что глубокие. Да, вот это, пожалуй, правильное слово. Именно глубокие. И все одним глотком. Подсознание как будто вывернулось наружу… Нет, не то я говорю, но я точно был не здесь. Я, представьте, даже забыл обо всем этом – он обвел глазами зал – совершенно забыл – он помолчал, подбирая слова – Я побывал во власти судьбы. В ее когтях, если хотите. Это было страшно… – он снова помолчал, вспомнив, как к его ногам упало обезглавленное тело.

Антон Борисович внимательно за ним наблюдал. Иван встряхнулся, беря себя в руки, и спросил:

– Вы что же, всем зрителям маски будете надевать?

– Думаю, что по-разному, но вообще мы планируем работать больше со светом, то есть с его отсутствием. Мы, кстати, и белый свет придумали.

– А что это была за пьеса?

– Это было попурри, тестовый, так сказать, прогон. Немного Софокла, немного Шекспира, ну и еще кое-что.

– Проверяли, выживет испытуемый или нет? – усмехнулся Иван.

– Ну зачем вы так, Иван Иванович? Мы же не изверги какие-нибудь, не фашисты…