Сказки про Ивана-Царевича и Иванушку-Дурачка

– Вот такая – Зев Вольфович почти на метр от пола поднял руку – стопка папок, журналов и тетрадей с записями. Сейчас мы пока не можем все это прочитать, так как для этого нужна специально оборудованная лабораторная камера, но предполагаем, что в них содержится полная информация о том, что творилось в этой усадьбе. Мы думаем, что в этих записях есть нечто такое, от чего не отмыться.

– А что вообще было в кейсе Берберова, они вам не сказали? А то меня Кох чуть не выгнал, едва я об этом заикнулся.

– Сказали – спокойно ответил Зев Вольфович – То есть говорила Эсфирь, а Кох только кивал, кивал, кивал. А потом вышел и вернулся с двухметровым шкафом на колесах, битком забитым документами.

– Они их что же, с собой приволокли?

– Представьте себе – усмехнулась Эсфирь Эмильевна – Хотели их зацементировать вместе с фундаментом усадьбы. Романтично, не правда ли?

– И что же там было?

– О, много чего. Письма счета, фотографии, рисунки, рукописи…

– Иллюстрированная история болезни Эриха Коха, между прочим – заметил Зев Вольфович, очень довольный подтверждением своей догадки.

– И он их вам отдал?

– Нет, конечно, да мы бы и не взяли – пожала плечами Эсфирь Эмильевна – Это вне нашей компетенции. И я даже посоветовала Густаву все это немедленно сжечь.

– Почему?

– Потому, что в этих документах прячется война.

– Вторая Мировая?

– Нет, та, которая может из-за них разгореться. Мы с Зевом их бегло просмотрели и мнение у нас единое.

– Лена, кстати, тоже так считает – добавил Зев Вольфович.

– А Кох?

– Почти уверена, что он последует доброму совету. Кстати, о Елене. Она все помалкивает, но я прямо кожей чувствую, какая в ней спрятана мощь. Вы ее картины видели?

Иван кивнул.

– И что скажете?

– Потрясающая живопись, по-моему.

– Я тоже так думаю. А еще я думаю, что ее надо как-то привлечь к нашей работе. Она видит невидимое, понимаете? Между прочим, она подарила нам одну свою вещь, которую мы немедленно поместили в экспозицию.

– Подарила? – удивился Иван.

– Именно так – усмехнулась Эсфирь Эмильевна – В виде извинения за то, что они пытались водить нас за нос.

– Кстати – сказал Зев Вольфович – знаете как они познакомились? На выставке Лены в Париже. Кох потащился туда, привлеченный фамилией автора, ну они и познакомились. Интересно, правда?

– Очень даже интересно – проворчала Эсфирь Эмильевна – если они не врут.

Помолчали.

Иван больше не мог терпеть и спросил:

– Там было что-нибудь про деда?

Эсфирь Эмильевна встала, сделала несколько шажков по комнате, задержалась у книжных полок, а потом снова взобралась на слишком высокое для нее кресло и заговорила, но совсем не о том, чего так ждал Иван:

– Начнем с самого, очевидного, то есть с собак.

– С каких собак? – удивился Иван.

– Которые относятся к вам, как к… – она запнулась, пытаясь подобрать нужное слово.

– Как к доброму богу – закончил за нее Зев Вольфович.

– Да, спасибо – кивнула Эсфирь Эмильевна – Знаете, как себя ведет Берта, когда вы уходите? Она плачет.

– Плачет?

– Именно. От умиления, как я думаю. И слезы эти, самые что ни на есть настоящие. А Милку, которая со своей сворой дерет всех подряд и не боится товарища Калашникова, вы помните? Как она себя вела?

– Ну так – растерянно пробормотал Иван – беспокоилась немного, но подходить ближе, чем на пять метров не стала почему-то…

– А еще подобные случаи в вашей жизни случались?

Иван подумал и кивнул:

– Да, несколько раз, но я как-то… Нет, но если я, как вы говорите, для них бог, то что же они мне, я не знаю, не поклоняются, или как там бывает с богами?..

– Но они же не люди, Иван Иванович, у них свой, наверное, ритуал. Может они, как моя Берта плачут потом. Но в любом случае это очень и очень необычно, согласны?

Иван растерянно и как будто виновато пожал плечами.

– Продолжим. С момента начала работы у нас вы постоянно совершаете открытия, одно поразительнее другого, и каждый раз они имеют отчетливый инфернальный подтекст. Вы даже не представляете себе, какое огромное значение имеют спасенные вами работы Крайнова. Это событие прямо-таки мирового значения. А в том, что на Крайнова, а точнее, на его грандиозный труд было совершено наглое покушение, это теперь уже очевидно.

– Но я же там ничего не делал! – запротестовал Иван – Я только Елене Васильевне позвонил, вот и все.

– Идем дальше – продолжила Эсфирь Эмильевна – Вы вроде бы совершенно случайно отыскали великого художника, сидевшего со своей сваркой в буквальном смысле на пороховой бочке.

– То есть? – удивился Иван.

– То и есть, дорогой Иван Иванович. В подземных коммуникациях старого завода загадочным образом оказались цистерны с очень дорогим и высоко токсичным… Зев, как эта дрянь называется, я забыла?

Зев Вольфович нахмурился:

– Вот черт, вылетело из головы! Но я сейчас вспомню. Там какой-то…