Сказки про Ивана-Царевича и Иванушку-Дурачка

– Убит, Фирочка, убит наповал – таким же театральным шепотом ответил Зев Вольфович.

– И хватит называть меня Фирочкой, мы не одни, очнись – прошипела Эсфирь Эмильевна.

Эге, да у них роман, весело изумился Иван, а обоим под шестьдесят, наверное… Или за шестьдесят? Фантастика. А потом Иван вдруг вспомнил, что Зев Вольфович и не подумал прятаться в санузле, когда сюда пришли бандиты. А это значит, что в случае необходимости он мог бы вступить в бой, пока сам Иван лежал, уткнувшись в ковер на полу.

– …Там оказался настоящий бункер из нескольких комнат, в одной из которых размещалась прекрасно оборудованная химическая лаборатория. В другой было что-то вроде операционной. А еще там было хранилище с почти двадцатью килограммами этого самого радия! И упакован он был так, что его радиоактивность постоянно увеличивалась. Не Чернобыль, конечно, но ведь в самом же центре города! – горячилась Эсфирь Эмильевна.

– Еще там висит писанная маслом копия «Острова мертвых» Бёклина, – тихо заметил Зев Вольфович – А на других стенах развешаны фотографии голых и совершенно изуродованных детей. По словам Юрия Андреевича, ничего страшнее он в жизни не видел…

– Я только что прочитал, что Анубис, кроме всего прочего, считался покровителем сирот. Уму непостижимо! – ахнул Иван.

– Интересное совпадение – мрачно заметила Эсфирь Эмильевна – так как и до революции этот нелюдь несколько лет патронировал сиротский приют.

– Да уж – вздохнул Зев Вольфович – в этой истории, чем дальше в лес… Кстати говоря, такой же «Остров мертвых» висел и в личных апартаментах товарища Гитлера, а господин Ленин всюду возил с собой репродукцию этой картины.

– Ну и ну – удивился Иван – А я и не знал.

– Ничего удивительного, если посмотреть на это с определенной точки зрения – сухо заметила Эсфирь Эмильевна – Но продолжим. Юрий Андреевич, который единственный из нас все это видел, рассказал, что то, что мы считали бассейном, на самом деле оказалось чем-то вроде храмины. Уезжая, Берберов почти на два метра поднял ее пол, скрыв нижнюю часть и вход в бункер. Юрий Андреевич говорит, что все стены там исписаны и изрисованы какими-то шаманскими знаками.

– А почему вы считаете это какой-то храминой? – спросил Иван.

Эсфирь Эмильевна и Зев Вольфович переглянулись.

– Действительно, Зев, почему? Никакая это не храмина, а капище. Самое настоящее капище. Ворота в загробный мир.

– Портал, как теперь модно говорить – кивнул Зев Вольфович.

– Портал? – удивился Иван – Туда или оттуда? Я вообще-то всегда думал, что это сказки…

– Мы думаем, что оттуда. Вообще-то вы, Иван Иванович, подвиг совершили – серьезно сказала Эсфирь Эмильевна.

– Какой подвиг? – не понял Иван.

– Ну как же, не кинься вы тогда под экскаватор, не поймай этот ящик с маской, неизвестно, во что бы все вылилось. Густав неплохой человек, и он непременно залил бы этот участок бетоном и завалил гранитом, как он вам и сказал, я в этом не сомневаюсь. Но он при всем своем уме почему-то не подумал, что таким образом он всего лишь замаскировал бы грязную бомбу в самом центре огромного города! Неизвестно ведь, как могут сложиться обстоятельства. Вон его на прошлой неделе чуть не убили. А если бы убили, что тогда? Что было бы с этим участком? Ну постоял бы он бесхозным годика три, а потом какой-нибудь предприимчивый человек прибрал бы его к рукам, да и затеял стройку века. Начали бы рыть котлован, бить сваи, да и разметелели бы этот бункер к чертовой бабушке…

– Или метро могли рыть, к примеру – добавил Зев Вольфович – Это и при живом Кохе могло случиться – Но он же не знал наверняка, а только предположил…

– Какая разница!? – повысила голос Эсфирь Эмильевна – Знал-не знал! И если уж на то пошло, то знал он вполне достаточно, чтобы поставить нас всех в известность! Но он решил полить тут бетончиком, да и с чистой-пречистой совестью отвалить обратно в свой Гамбург. Гений хренов.

– Вы бы видели, дорогой Иван Иванович, как она на бедного Коха набросилась – сказал, улыбаясь, Грау – Ему еще повезло, что Берты рядом не было.

– Не такой уж он и бедный – сварливо заметила Эсфирь Эмильевна, успокаиваясь – А с Бертой ему полезно было бы познакомиться…

– Но как вы к нему забрались на семьдесят четвертый этаж? – полюбопытствовал Иван.

Эсфирь Эмильевна усмехнулась:

– По телефону связались, да и намекнули кое на что. Ну он и прислал к нам одну занятную барышню в качестве проводника.

– Брюнетку спортивного вида?

– Именно ее.

– А кроме радия там еще что-нибудь было?

– Да – кивнула Эсфирь Эмильевна – Ящик со ста килограммами золотых десяток царской чеканки. И еще кое-что. И мы думаем, что это именно то, чем Берберов дорожил больше всего, никому об этом не рассказывая. Дорожил, но при этом и боялся, что кто-нибудь это обнаружит. Ему бы сжечь это все, но рука, видно не поднялась. Вот он все и спрятал. Странный он был человек, очень странный…

– И что же это такое? – удивился Иван.