Сказки, рассказанные детям. Новые сказки

«Я не нарушу покоя мертвого, — подумал Йоханнес, — а лишь воспользуюсь приютом церкви, покуда не пройдет гроза». Тихонько уселся он в уголке и уже было задремал, но тут дождь прекратился, буря утихла, и он услыхал какой-то подозрительный шорох за дверью и сразу в притвор вошли два рослых человека. Приблизившись к покойнику, они с грубым хохотом схватили его и хотели стянуть с лавки.

— Ради Христа, скажите, кто вы такие?! — воскликнул Йоханнес, поднимаясь им навстречу. — Зачем хотите нарушить покой умершего?

Вошедшие оцепенели от неожиданности, но немного погодя один из них с отвратительным хохотом ответил:

— Это месть, приятель, месть! Покойничек задолжал нам 50 риксдалеров. Он занял их несколько дней тому назад для какой-то выгодной сделки. Тогда он был жив-здоров, а вчера вдруг вздумал спасать оборванного нищего мальчонку, который свалился в реку; полез он за мальчишкой, да и замешкался под водой. Ну, и плакали наши денежки! И вот, хотя он и надул нас, все его хвалят и называют божьим человеком. Ну, а коли мы поцарапаем его маленько, дело примет иной оборот: станут тут качать головой да перешептываться про сатану и его воинство. Понял теперь?!

— Ну, а если я завтра возьму да и расскажу обо всем, в чем вы мне так искренне признались. Что тогда?

— Что тогда? — переспросил его злодей. — Коли б мы этого боялись, мы б тебе, не сходя с места, так сжали глотку, что ты бы выпучил глаза, как вареный рак! Но мы ничуть не боимся; пользы тебе от этого никакой, а беду на себя накличешь, как пить дать!

Так он сказал и снова схватил покойника, чтобы надругаться над ним; однако же Йоханнес смело заслонил его собой и, пустив в ход все свое красноречие, всячески пытался помешать злодейским замыслам. Да все зря.

— Я странствую по белу свету, — молвил он под конец. — Нет у меня ни батюшки, ни матушки, и все мое богатство — пятьдесят риксдалеров. Вы сказали, что ровно столько должен вам и усопший. Коли вы во имя бога и всех святых поклянетесь, что не нарушите его покоя, я охотно отдам вам все то немногое, чем я владею!

— Вы хотите заплатить его долг? — вытаращив глаза, спросил один из злодеев.

— Да, — ответил Йоханнес, — если удостоверюсь в том, что вы оставите его бедное тело в покое и не будете порочить его доброе имя. Вот деньги, можете их получить, но сперва положите руки на холодное чело усопшего и поклянитесь!

Злодеи послушались и весьма довольные ушли с деньгами восвояси. Йоханнес же сперва снова уложил покойника на скамью, скрестил его холодные руки на груди, а уж потом простился с ним и взялся за посох.

«Зато теперь у меня меньше забот! — подумал он. — Ни один разбойник не убьет меня ради денег. И за ночлег я уплатил честно. А дальше будь что будет. Господь, наверно, меня не оставит.»

Веселый и довольный покинул он церковь.

Буря миновала, и полная луна, большая и ясная, светила на синем пологе неба. Ночь была так тиха и прохладна, а все кусты и деревья в лесу, где он шел, благоухали так свежо, так упоительно! В густых зарослях весело резвились малютки-эльфы, а проходивший мимо Йоханнес, который смотрел на их игры, ничуть им не мешал — ведь он был так добр и невинен. У одних эльфов, ростом в человеческий палец, длинные золотистые волосы были подколоты золотыми гребешками; другие же — всего в дюйм ростом — были, верно, самые младшие детишки. А забавлялись они тем, что словно плавали в больших, похожих на лодочки, цветочных лепестках, качавшихся над высокой росистой травой; стоило такой лодочке опрокинуться, как маленький эльф кувырком летел в густую траву, скрывавшую его с головой. То-то смех да шум поднимали тогда остальные малютки! Большие пестрые пауки с золотыми коронами на головах перекидывали для эльфов с куста на куст длинные-предлинные, в несколько локтей висячие мосты191 и ткали им воздушные замки — осыпанные мелкими каплями росы, они казались усеянными драгоценными камнями. Сонмы воздушных эльфов прыгали по всем этим мостам от одного замка к другому, пока не настало светлое утро; тут все они исчезли, а ветер смел их чудесные замки да мосты, которые словно большие обрывки паутины носились по воздуху и, лишь только солнце поднялось высоко на небе, скрылись. Йоханнес все шел и шел, среди оживших мечтаний, как вдруг его окликнул звучный мужественный голос:

— Эй, дружище! Куда путь держишь?

Йоханнес обернулся и увидел человека в расцвете сил, лет тридцати от роду, в справном платье, с небольшой котомкой за спиной; он опирался на длинную суковатую палку.

— Иду куда глаза глядят, — ответил Йоханнес, — батюшка мой помер, сам я — бедняк, однако же, верно, бог не оставит меня. Поют же пташки, а у них ни зерна, ни денег — нет. Вот и я так же.

— И я тоже иду куда глаза глядят, — молвил незнакомец. — Может, тогда вместе пойдем? Вдвоем в пути веселей, чем в одиночку.

Говорил он складно; Йоханнеса так и потянуло к нему, а вскоре они уже крепко подружились.