Сказки, рассказанные на ночь

— Не считайте меня обыкновенным грабителем или головорезом. Я несчастный человек, которого довели до такой жизни тяжелые обстоятельства. Мы хотим навсегда уйти из этих краев, но, чтобы уехать отсюда, нам требуются деньги. Мы, конечно, могли бы напасть на купцов или почтовую карету, но тогда, быть может, пострадало бы много людей, которые навсегда сделались бы несчастными. Но господин граф, ваш супруг, полтора месяца назад получил в наследство пятьсот тысяч талеров. Мы просим дать нам двадцать тысяч гульденов от этой немалой суммы, и требование наше нельзя назвать нескромным или несправедливым. Вот почему прошу вас, окажите милость и напишите вашему супругу письмо, в нем сообщите, что мы вас удерживаем у себя и что желательно, чтобы он поскорее заплатил нам выкуп, в противном случае — вы понимаете, нам придется применить к вам несколько более жесткие меры. Выкуп будет принят только при условии сохранения строжайшей тайны и только если он будет доставлен одним человеком.

За этой сценой с напряженным вниманием наблюдали все постояльцы лесного трактира, включая и графиню, которая взирала на происходящее со страхом. Она боялась, что молодой человек, вызвавшийся пойти на риск ради нее, невольно выдаст себя чем-нибудь. Она была готова в дальнейшем выкупить его любой ценой, но ни за что на свете не пошла бы в плен к разбойникам. Вот почему, когда она случайно нащупала в кармане Феликсова кафтана нож, она раскрыла его и теперь крепко сжимала в руке, с твердым намерением в крайних обстоятельствах лишить себя жизни, лишь бы не идти на такой позор. Но не меньше графини боялся и Феликс. Его, конечно, ободряла утешительная мысль, что он совершает настоящий мужской поступок, когда вступается за беззащитную, беспомощную женщину, оказавшуюся в беде, но ему было страшно выдать себя голосом или каким-нибудь неосторожным движением. И уж совсем ему стало не по себе, когда разбойник заговорил о письме, которое ему предстояло написать.

Как он будет писать? Как обращаться к графу? Как складывать фразы, чтобы не попасться?

Самый страшный момент наступил, когда предводитель разбойников положил перед ним бумагу и перо, велел откинуть вуаль и приказал писать.

Феликсу было невдомек, что в своем наряде он выглядит настоящей красоткой, — если бы он это знал, он бы ни секунды не боялся, что его разоблачат. Во всяком случае, когда он вынужден был поднять вуаль, красота незнакомки и некоторая резкость черт ее выразительного, мужественного лица, похоже, совершенно сразили человека в мундире, и он смотрел на нее с еще большим почтением.

От зоркого взгляда подмастерья это не ускользнуло, и, успокоившись, что хотя бы на данном этапе разоблачение ему не грозит, он взял перо и начал составлять письмо к своему мнимому супругу, стараясь подражать образцу, который встретился ему однажды в одной старинной книге. И вот что у него получилось:

«Любезный мой супруг!

Случилось так, что в дороге на меня, несчастную, напали среди ночи разбойники, от которых, признаться, ничего хорошего ждать не приходится. Они будут держать меня в плену до тех пор, господин граф, пока Вы не заплатите им сумму в двадцать тысяч гульденов.

Их условие при этом — чтобы Вы ни в коем случае не обращались к властям и не искали другой помощи. Деньги должен доставить один человек, без провожатых, в трактир у Шпессартского леса. В противном случае они пригрозили, что оставят меня у себя и будут обходиться со мною гораздо строже, чем сейчас.

Умоляю Вас, не мешкая, спасти меня!

Ваша бедная супруга».

Феликс протянул письмо предводителю разбойников, тот прочитал его и одобрил.

— Осталось вам решить, — сказал разбойник, — кого вы предпочитаете взять с собою в провожатые — вашу камеристку или егеря. Кого-то одного из них я отправлю с письмом к вашему супругу.

— Со мной поедут егерь и вот этот господин, — ответил Феликс, показывая на студента.

— Хорошо, — согласился разбойник и пошел к дверям, чтобы позвать камеристку. — Объясните, сударыня, что ей делать.

Дрожащая камеристка, умирая от страха, вошла в комнату. При виде ее Феликс побледнел, боясь, что может ненароком как-то все же выдать себя. Но неизвестно откуда взявшаяся храбрость, которая у него проявлялась в минуты опасности, помогла ему справиться с собой, и он обратился к вошедшей с такими словами:

— Поручаю тебе только одно: проси графа как можно скорее вызволить меня из плена!