Сказки, рассказанные на ночь

Георг видел возле себя только верного слугу и охотно беседовал с ним. Крестьянин судил о многих вещах, находящихся вне сферы его обычной жизни, очень умно и тонко, сопровождая свои суждения подчас такими остроумными шутками, что даже у серьезного молодого человека, опечаленного неприятностями последних дней, они вызывали невольную улыбку. О каждом замке, промелькнувшем вдали, за лесами, он рассказывал интересное предание, а то и легенду. Ясность и живость, с которыми он говорил, показывали, что на свадебных пирах и приходских праздниках, помимо ремесла музыканта, ему выпадала еще и роль рассказчика. Но когда Георг пытался коснуться его собственной жизни, особенно событий, связанных с ролью Волынщика из Хардта в восстании «Бедного Конрада», хитрый мужик замыкался в себе или переводил разговор на другое.

Так они и продвигались. Ханс всегда наперед знал, когда на их пути попадется крестьянский двор, где они найдут подкрепление себе и лошади. Везде он был со всеми знаком, повсюду его принимали дружески, но, как показалось Георгу, с некоторым удивлением.

Обыкновенно Ханс сперва какое-то время шептался с хозяином, в то время как хозяйка усердно угощала юного рыцаря хлебом с маслом и неразбавленным яблочным вином, а их дети восхищались статным красивым гостем, его нарядной одеждой, перевязью, развевающимися перьями берета. Когда с угощением бывало покончено и лошадь успевала передохнуть, все домашние провожали гостей до ворот, и юный рыцарь, к своему стыду, не мог вознаградить гостеприимных хозяев — предостерегающий взгляд Волынщика из Хардта заставлял их отказываться от малейшего подношения. И эту загадку не раскрыл ему провожатый, вымолвив лишь уклончиво, что если эти люди пожалуют в Хардт, то непременно погостят у него.

Ночь путники провели в одинокой усадьбе, где хозяйка с готовностью устроила своему знатному гостю постель на скамье за печкой, после того как пожертвовала ему на ужин пару голубей и подала щедро намасленную овсяную кашу.

На следующий день путешествие продолжалось таким же образом, только Георгу казалось, что его проводник действует с еще большей осторожностью. Так, когда они приблизились к одному подворью, он заставил всадника шагов за пятьсот остановиться, а сам осторожно прокрался к строениям, все заботливо осмотрел и только тогда сделал знак молодому человеку следовать за ним.

Напрасно Георг расспрашивал его, не опасно ли здесь, нет ли поблизости союзных войск. Он не ответил определенно ни на один из этих вопросов.

К полудню, когда тропка стала виться по равнине, путешествие сделалось опаснее; хардтский музыкант, по-видимому, не хотел приближаться к жилью, в одном дворе он запасся мешком с провизией для них обоих и кормом для коня. Он, видимо, искал еще более уединенную тропу. Георг также подметил, что они не следуют прежнему направлению, а уклоняются вправо.

На опушке тенистого букового леска, где чистый ключ и свежая трава так и приглашали к отдыху, был сделан привал. Георг спешился, а его проводник вынул из мешка еду для обеда. Позаботившись затем о коне, он сел у ног молодого человека и с большим аппетитом приступил к еде.

Георг, утолив голод, внимательно оглядел окрестности. Они находились в живописной широкой долине, которую пересекала крохотная речушка. По ее берегам раскинулись хорошо возделанные поля, упирающиеся в невысокие холмы.

Местность была намного приветливей тех горных отрогов, которые они недавно пересекли.

— Кажется, мы покинули Альпы? — спросил молодой рыцарь, повернувшись к своему спутнику. — Эти холмы и приветливая долина приятнее пустынных пустошей, которые мы проехали. Даже воздух здесь теплее, и ветер больше не пронизывает до костей.

— Вы правильно догадались, юнкер, — ответил Ханс, собирая в мешок остатки провизии, — мы уже в низине, а эта речушка впадает в Неккар.

— Но как это случилось, что мы свернули с дороги? Мне еще наверху показалось, что мы изменили направление. Насколько я понимаю, эта тропа уводит далеко вправо от Лихтенштайна.

— Ну, теперь я могу вам открыть, — ответил крестьянин, — не хотел вас там, в Альпах, пугать понапрасну. Теперь же мы, слава богу, в безопасности, ибо даже в худшем случае находимся всего в четырех часах ходьбы от Хардта, где нам уже ничего плохого не смогут сделать.

— В безопасности? — перебил его удивленный Георг. — А кто нам может угрожать?

— Союзники, конечно. Они шныряют по горам, ведь их всадники частенько приближались к нам чуть ли не вплотную. Уж очень не хотелось бы мне угодить в их лапы, они, как вы знаете, не благоволят ко мне. Да и вам, скорее всего, не по душе обратиться в арестанта господина стольника.

— Боже меня сохрани! — вспыхнул Георг. — Попасть к стольнику! Уж лучше умереть на месте! Но что им здесь надобно? Поблизости ведь нет вюртембергских крепостей, да и вообще, как ты говорил, путь для них повсюду открыт. Для чего они здесь разъезжают?