Сказки сибирских деревень

— В давние времена в этих степях жил другой народ, моголы. Всё их богатство — хорошая лошадь, а у кого стадо коней, тот и вовсе царь! Почему моголы? Каждый из них был воином, хорошим воином. И каждый из них говорил, что всё может, даже голый, если под ним конь славный. Так и говорили о них — всё могут голыми, а потом уж прозвание им стало — моголы. Так вот, лошадок они холили, что детей. С ними и спали и ели бок о бок. Лишился коня — считай, пропал! Изб не рубили, селений не было, жили на ходу, воевали и умирали в седле. Вишь, поймать их нельзя было никак! Сегодня тут, а завтра — ищи ветра в поле! Степь велика! Разве сыщешь? А чем занимался этот народ? Кочевали по степи. А потом появился у них хан, по-нашему царь, Хангиз (Чингиз). И задумал он покорить всю землю. Пошёл войной, много бед натворил. И награбил много сокровищ. Пришло время умирать ему. Похоронили его тайно, никто не знает, где. Кто говорит, что в горе он покоится, а кто рассказывает о большом кургане. А я вот слышал другое.

Тут Пантелей примолк, прислушался.

— Что-то лошади беспокоятся, — он привстал, вглядываясь. — Ну-ка, шумните[93], ребятки, вдоль табунка.

— Так собаки спокойно лежат! — Осип указал на трёх крупных волкодавов.

— И то верно! — дед снова устроился у костра поудобнее. Помолчав, он продолжил:

— Перед смертью хан огласил волю, велел похоронить себя в тайном месте, чтобы никто никогда не смог найти его могилу. Исполнили, знамо дело, всё, как есть. Но не в кургане схоронили, а глубоко под землёй. Там, слышь-ка, ходов полным-полно сделали, палат без счёту изукрашенных! Потом убили всех, кто знал о могиле. Остались в живых только самые верные друзья. Табун лошадей гоняли они на том месте, чтоб нельзя было понять, где спрятаны подземные покои, опосля сами себя зарезали.

Пантелей замолк. Парнишечки слушали, затаив дыхание. — А дальше-то что? — подал голос Олег.

— Не спите что ли ещё?

— Нет! — в один голос откликнулись мальцы.

— А что дальше… — старик задумчиво пожевал губами, — на том месте, бают, открывается колодец, а там все сокровища, что зарыли с ханом.

— А как найти тот колодец? — спросил Осип.

— Точно не скажу. Говорят, что наперёд человек видит всадника в древних одёжах. Сам смуглый, глаза щёлочками, свирепый с лица. Страх один! Вот как всадник покажется, верное дело — рядом колодец! Он как бы охраняет то место. Ну, правда, кто искал сокровища, никто не возвернулся назад.

— А откуда ты, дедушка, знаешь про тот колодец и всадника, если никто не воротился назад? — хитро сощурился Олег.

Дед захихикал, а потом захохотал во весь голос. Чуть погодя шикнул на них:

— Спите, огольцы! Завтрева[94] на зорьке растолкаю вас! — Мальчишки повозились, пошушукались малость и засопели.

Утречком табун погнали назад, в село. День пролетел в заботах, а вечером, у костра, сорванцы потолкали друг друга в бока и опять упросили деда рассказать о моголах. Так и повелось — день мальчишки меж собой перекидываются словами да думками, вечером пытают Пантелея о колодце и сокровищах. Выспросили у него всё до тонкостей. И как одет всадник, какой масти конь, как колодец показывается и всё-всё прочее! Знамо дело, запала им думка, найти то место и разбогатеть. Дедок видит, собрались парнишечки за кладом, и молвит им такое:

— Чтоб показалось это место вам, надо без жадности идти, с чистой душой, а иначе обманка одна будет! Хан, слышь-ка, много бед натворил, крови на нём не счесть. Кто идёт за сокровищами лишь для себя, да возьмёт ненасытно, того ждёт проклятие. А кто хочет облегчить жизнь не только свою, али совсем о богатстве не таит думок, тому откроется колодец. Потому как человек богат мастерством своим и трудом. Это самое главное сокровище на земле!

Ну, ладно, отстояли огольцы месяц в ночном, на их место других назначили. А дружки уговорились непременно сходить на поиски. И наладились идти в ночь на праздник Купалы. Тайком насобирали еды, питьём запаслись. Сказались родным, что на пастбище у Пантелея ночевать будут, и с утречка пошагали в степь, туда, где солнышко садится. Идут, болтают меж собой, по сторонам глазами постреливают. Ну, к обеду умаялись, светило шибко припекает. Сели передохнуть, попить-поесть, а после и вовсе задремали. И снится им вроде сон. Всадник грозный на гнедой лошадке едет к ним прямёхонько. Приблизился и что-то спрашивает, а они не разумеют его речь. Наездник осердился. Стеганул коня, да и был таков. Очухались мальцы, глаза трут, друг на друга таращатся.

— Ты видел всадника, Олег?

— Видел, — отвечает тот. — Только сон это, вроде…

Стали сравнивать, что померещилось каждому. Вышло, что у обоих одинаковое видение.

— Морочат нас, однако! — сердится Осип. — Раз мы оба наездника видели, знать, колодец вблизи.

Обошли по кругу, нет ничего. Пригорюнились, стоят, не знают, как быть. Тут стук копыт послышался. Летит на них конь вороной с белой гривой. Перед ними вздыбился, заржал. Смотрят пацанята, на коне парень белокурый, улыбчивый, спрашивает их:

— Вы чего одни здесь ходите?

Те и скажи правду:

— Ищем колодец ханский, в котором клад!

Парень засмеялся да и молвит: