Сказки старого дома 3

— Да, вот тут могут быть неприятности. Только она может нам сказать, когда должно состояться свидание. Ведь письмо-то мы упустили. А, с другой стороны, жалко её. Она-то тоже можно считать пострадавшая в этом покушении. Мы не знаем, как и чем де Реми её прельстил. Но по тому, как вы её описывали особа, очень внушаемая, и убедить её в нечестности намерений де Реми будет очень трудно. Особенно, когда в это совсем не хочется верить. Так что, Луиза, Катрин, Жермена, вас завтра с утра ждёт трудная работа. Раскрыть глаза Антуанетте на её роман и узнать, когда де Реми прибудет в Париж. Вестей от вас мы будем ждать в доме Армана.

— С Антуанеттой и в самом деле трудно будет. Жаль Мария уехала. Она могла бы нас поддержать, — с сожалением произнесла Луиза.

— Что делать, если её и вернуть, то к утру это не получится. Не говорите сразу что-либо о де Реми. Ты, Луиза, главное действующее лицо всей этой истории. Вот и начни с себя и покушения. По порядку всё изложите Антуанетте вплоть до поимки и опознания Анри дю Плесси. Пусть сама Антуанетта назовёт де Реми. А там уж вам будет легче. Нажимайте на то, что Мария никогда не даст согласия на развод без возврата ей земли — бывшего приданого. А без владения от жены де Реми почти нищий. Следовательно, де Реми планирует убийство жены.

— А развод что, очень важен?

— А чем, по-твоему, женатый мужчина может прельстить незамужнюю женщину?

— Пожалуй, ты прав. Вроде всё обсудили? Тогда пора. У меня уже глаза слипаются, — зевнула Луиза. — Завтра, и в самом деле, денёк обещает быть тяжёлым.

*

Сидим у Армана на улице Медников, пьём вино, закусываем каким-то паштетом и ждём известий из дома Антуанетты. Ожерелье Луизы в кожаном мешочке привезли с полчаса назад.

— Да, трудная задачка видно досталась нашим девочкам, — наливая себе очередную порцию вина, посочувствовал Пьер. — Уже третий час, как мы оставили их у дома Антуанетты. Получится ли у них чего-нибудь?

— Если не получится, то придётся ждать де Реми у дома свиданий, сколько бы это времени ни заняло, — ответствовал Арман. — Будем надеяться тогда, что этот дом единственное место обмена посланиями. И Антуанетта не сможет предупредить своего любовника о том, что им заинтересовались.

— Да, — согласился я, — если у девочек не выйдет, то хлопот нам здорово прибавится. Де Реми может засесть в поместье и выманить его оттуда будет трудно. Гийом!

— Что?

— При любом раскладе нам нужно сказать нашим следящим, чтобы ни в коем случае не подпустили Антуанетту к дому свиданий. Пусть делают, что хотят. Хоть поперёк дороги ложатся, но Антуанетты тут и близко быть не должно. Влюблённые женщины непредсказуемы и неуправляемы.

— Пожалуй, верно. Надо им команду дать. Я тогда прямо сейчас схожу.

Гийом ушёл и буквально минут через десять тихую улицу заполнил грохот колёс кареты Луизы. Остановилась. В окошко кареты выглянула хозяйка этого дворца на колёсах и махнула нам рукой. Мы вышли и подошли.

— Мы прямо в Лувр. Так что вылезать не будем. И так опоздали, уже Бог знает на сколько. Потом всё расскажем. Де Реми будет здесь завтра вечером, как стемнеет, — и карета загрохотала дальше.

Дождались Гийома и передали ему новость.

— Отлично! Значит, наблюдение с гнёздышка можно снять. Сами там засядем. А я освободившихся слуг перемещу к дому Антуанетты. Подкрепим тылы. Тогда нам здесь сегодня больше и делать нечего. Давайте дойдём до конца улицы, я распоряжусь, и двинем домой.

Так и сделали. Проезжая мимо "Сосновой шишки", опять заглянули внутрь. Жан-Батист Поклен оказался тут и один. Правда, строчит что-то на бумаге и хохочет при этом.

— Здравствуй, Жан.

— О, кого я вижу и даже вчетвером! Здравствуйте, здравствуйте. Извините, господа, сейчас я строчку закончу и буду к вашим услугам. А то из головы вылетит. Вот так и ещё вот так. Всё. Хотите услышать?

— Нет уж, Жан. Это всё равно, как читать чужие письма, — отказался Арман. — Мы видим у тебя работы теперь, хоть отбавляй.

— Да уж и даже больше, чем я могу сделать. А вы когда закажете мне что-нибудь любовное?

— Мы-то вряд ли. Нас, как всегда больше интересуют сплетни.

Жан мгновенно посерьёзнел.

— Я очень сочувствую герцогине де Шеврез. Надо же, какая беда! Как она сама-то?

— Ничего, надеется злоумышленника поймать. А что говорят по поводу покушения в Париже?

— Многое и всё больше нелепое. Одни говорят, что это месть обманутой жены. Но это совершенная ерунда. В дворцовых кругах супружеская измена больше доблесть, чем преступление. Смешно травить госпожу де Шеврез по такому поводу.

— А другие, что говорят?

— Другие намекают на Ришелье. Все знают, какая между ними "тесная дружба". Но я в это не верю. Если бы его преосвященство захотел бы кого-нибудь извести, то никакой ошибки не случилось бы.

— А ещё?

— Ещё совершенно непонятные разговоры о связи госпожи де Шеврез с трупами во дворце де Тревиля. Откуда она могла знать о них, раз заявила страже о непорядке именно там? Подозревают месть друзей этих трупов.

— Да-а, богатые слухи. А ты сам, что думаешь по этому поводу?