Сказки Старого Лета

— Не печалься, Борода! — проговорил Демка, — мы ж не на совсем… С весною снова к вам придем… Еще просить будете, чтоб нас назад взяли!

— Да и я с вами остаюсь! — Чирик щелкнул хвостиком, — авось, повеселей вам будет! А за наших не беспокойтесь — они у нас что надо! Не пропадут! И вас не позабудут…

— Конечно, не забудем! — Дуняша улыбнулась, — вы же все такие хорошие…

— Ну, коли решено, — молвил Ярило, — так я вас в деревню провожу… Вот и плот, кстати!

И действительно, из камышей показался небольшой плотик, которым правила Берегиня, а рядом с ней сидел крошка-Лютик.

— При-и-ибыли! — запищал он, когда Берегиня причалила и, сойдя на берег, вручила Яриле шест.

— Ну… Пора вам! — проговорил Водяной, тайком смахнув со щеки слезинку.

Он крепко расцеловал Дунаю, закутал ее бережно в теплую накидку, обнял Демку, простился с Ярилою и Лютиком. Затем встал Леший. Со всеми обнявшись, он тихонько проворчал:

— Ишь, детишки еще — а туда же! Неразлучники! — и улыбнулся, — берегите себя, что ль…

— Верно! — молвила с улыбкою Берегиня, — и себя, и друг дружку берегите!..

К Демке и Лютику, который перебрался ему на плечо, подошел Чирик:

— Эх, ребятки мои! Чертовски жаль, что вы уж уходите… Лето промелькнуло, словно один миг, а мы так много всего не сделали…

— Ладно, Чирик! — Демка обнял чертенка, — на будущий год, как свидимся, обязательно что-нибудь эдакое устроим!

— Повесели-имся, Чирик! — пропищал Лютик.

— Ну, в добрый час! — Ярило помог Дунае и Демке залезть на плот, и оттолкнулся шестом от берега…

Плот тихонько качнулся и, отчалив, поплыл. Дуная и Демка, крепко взявшись за руки, стояли на краю и неотрывно глядели на речную заводь — туда, оставался Дом за Рекой и их друзья — Водяной, Леший, Чирик и Берегиня. Те махали ребятам руками до тех пор, пока плотик, уносимый Мельничихой на юг, не скрылся из вида в дымке первого туманного утра осени…

Довольно долго они плыли в тишине. Внезапно Демка поглядел на Ярилу и спросил:

— Ярило, а скажи — Стрибог отомстил Даждьбогу? Или же только собирается?

Ярило, немного помолчав, ответил ему:

— Хотел он, Демьян, отомстить… Очень хотел… Да я его отговорил.

— Зачем? — изумленно пискнул Лютик, — неужто тебе жалко этого злодея?!

— Нет, не жалко. Дело в том, — Ярило оправил бороду, — что Даждьбог уже наказан тем, что из его затеи не вышло ничего… И будет еще наказан, и уж тогда непременно по заслугам!

— Кем?! — хором спросили Демка, Дуная и Лютик.

— Временем, — отвечал Ярило, — я вижу чрез пелену веков ту участь, которую готовит оно злодею… Даждьбогу суждено уйти. Он исчезнет из памяти мира, а его деяния иссохнут, словно горькая полынь, и рассыплются прахом…

Когда-нибудь уйдем и мы… Уйдем туда, где уже укрылся мудрый Сварог, — в Край Света, за горизонт…

Быть может, не вспомнят и о нас тоже. Но будут жить реки и леса, будет греть солнце и дуть вольный ветер, будет гореть огонь и пылать любовью вечно юное сердце… А значит и мы, частичка нас, останется здесь…

Неподалеку от селения Ярило причалил к берегу и крепко обнял ребят:

— Ну, бегите, — молвил он, — холодает…

Он улыбался, северный ветер трепал его огненно-рыжие волосы.

— А ты? — спросила Дуная.

— Я? — Ярило погладил девчушку по голове, — я тоже ухожу… Ухожу дальше, на юг, вместе с караванами перелетных птиц. Ухожу, чтоб вновь вернуться в тот день, когда солнце впервые пригреет землю… Тогда я спущусь и пойду прямиком на ясный свет жаркого костра.

Он улыбнулся:

— Ну, теперечи прощайте! До весны…

— До весны! — прошептала Дуняшка и улыбнулась, — до весны…

— До весны! — повторил Демка.

Они сошли на берег и тихо глядели на плот, уносивший вдаль по волнам рыжего Ярилу. Когда тот скрылся из виду, Демка погладил уснувшего в его кармане Лютика, взял за руку Дунаю, и они зашагали вперед — туда, где затаилось в осенней дымке небольшое тихое селение.

И вот уже скрипнула калитка, и на крыльцо на лай собаки вышла бабка Агафья… Всплеснув руками, она замерла на миг, а затем, подобрав юбки, кинулась Демке и Дунае навстречу!

— Дитятки мои! — причитала она, обнимая и целуя их, — яхонтовые мои! Иззябли-то как! Давайте-ка в дом! Уж я вам медку дам, уж я вам молочка! Где ж ты, Демушка, пропал-то?! Мы уж все глаза проплакали — думали, ты сгинул…

— Нет, бабушка, я не сгинул! — Демка улыбнулся, — я себе невесту искал…. И вот нашел Дуняшку!

— Дуняшка… Ах ты, батюшки! — бабка Агафья смеялась, но по лицу ее отчего-то текли слезы, — Дуняшка… Ах, дитятки вы мои!

— Не плачь, бабушка! — Демка взял Дунаю за руку, — я это сам… Никто меня не неволил!

Бабка Агафья утерла слезы краем передника и с шутливым ворчанием поспешила увести ребят в дом…

…Настала ночь. Все давно спали, один только Демка ворочался с боку на бок в теплой постели — ему не спалось. Под окнами и в печной трубе завывал одиноким волком осенний северный ветер. Демке вдруг почудилось, будто в его заунывной песне он слышит иной — тихий и нежный — напев… В унылом шепоте вдруг явственно зазвучал чистый, радостный перелив голоса Майи! Она как будто пела ту самую песенку, которой, словно в далеком, летнем сне, Стрибог звал ветер посреди затопленного леса: