Сказки темного города. Сателлит

– Любовь – это страсть, девочка. Любишь Арона говоришь? Я же не он, но ты загорелась вся, едва я только коснулся тебя. Куда делась твоя любовь в данный момент? Ты не просто отвечаешь на мой поцелуй, ты упиваешься, хотя и знаешь, что целующий тебя мужчина – не тот, о ком ты горюешь. Но, как по мне, ты сама себя обманываешь, идя на поводу своего еще юного сердца, впервые ощутившего нечто, чего ранее не знала.

Едва сумев совладать со сбившимся дыханием, чувствуя, как дрожат даже колени после того, что сейчас было, я проговорила дрожащим голосом:

– Вы слишком на него похожи. Поэтому это обманчивая эйфория. А любовь – нечто большее, чем страсть.

– Большее? Неужели? – повел он бровью. – А может это одно и то же? – его пальцы прошлись у меня между ног, ласково дразня и начиная порождать нечто еще пока неизведанное.

Я молча смотрела на него. Вытесняемое этим неизведанным восстание разума было подавлено, или я просто не хотела думать в этот момент о том, что я не с тем мужчиной нахожусь в этой комнате. Так мы стояли с ним четверть минуты, глаза в глаза, пытаясь прочесть нераскрытую книгу друг в друге. Мне в этот момент казалось, что на меня накладывают какое-то заклятье, заставляющее стирать границы прошлого и настоящего, убеждая в том, что этот стоящий передо мной змей-искуситель именно он, тот, к кому так отчаянно тянулось сердце. С каждой секундой в моем подсознании граница между Ароном и Дэвором стиралась, трещала и разбивалась, как стекло, заставляя сердце идти на поводу, чувствовать, жить настоящими, живыми, яркими красками, которые дарил именно настоящий момент. Понимая, что еще мгновение и я просто сама начну умолять его о том, чего так боялась, я собрала все свое самообладание в кулак и положив ему руки на плечи, проговорила срывающимся голосом:

– Пожалуйста, прекратите. Это слишком жестоко.

– Что жестоко? Я лишь дотрагиваюсь до тебя, – слегка улыбнулся Дэвор, и рывком притянул меня к себе так, что жесткая вышивка камзола больно царапнула мою кожу, – но хочешь ведь ты сама.

Вот она, твоя любовь, которая стала лишь тенью на фоне того, что ты сейчас чувствуешь. Со мной чувствуешь. Любой инструмент можно заставить играть нужную музыку, главное, чтобы исполнитель был искусным музыкантом.

С этими словами он подхватил меня на руки и, положив на огромный письменный стол, рывком стянул с меня белье, прижав мои руки к деревянному полотну, едва только я захотела его оттолкнуть.

– Вы же обещали, – взвыла я, с ужасом глядя на склонившегося надо мной мужчину.

– Я и не трону тебя. Вообще не трону, пока ты сама ко мне не придешь, – хрипло ответил он. – Пока ты не начнешь видеть во мне меня самого, а не Арона, в постель я тебя не уложу. Наш малыш будет зачат в страсти твоего начала именно ко мне. Когда ты будешь смотреть так же на меня, как смотрела на мою тень, вот тогда я и сотру в тебе грань между невинной девушкой и страстной женщиной, которая так рвется сейчас в тебе наружу. А пока я хочу, чтобы ты поняла, что такое желание, которое может иметь такую же власть над нами, как и любовь.

Проговорив это, он, не отпуская моих рук, провел языком по одной груди, затем по другой и нежно прикусил сосок. Затем его ласковые губы прошлись по моему животу, заставляя дышать быстрее. Еще секунда и его язык уже у меня между ног нежно ищет то, что уже пульсирует, изнывая от болезненного желания подавить мою волю. Едва только он коснулся этой точки, как я выгнулась дугой, издав протяжный стон. В этот момент он отпустил мои руки и прищурившись посмотрел на меня, оставив в покое мое тело. Мне бы в этот момент оттолкнуть его, дать понять, что все то, что он говорил – чушь полная, но я не могла, слишком сильным на меня в этот момент было влияние желания, запустившего в мое тело свои сладко-ядовитые когти. Я смотрела на Дэвора с отчаянием, не в силах оттолкнуть его, но и не в силах просить завершить начатое. Но этот искусный любовник и не нуждался в моих словах. Поскольку все видел в моих глазах. Слегка улыбнувшись, он опять вернулся к моему телу, заставив меня через пару минут подрагивать каждой клеточкой, крича и извиваясь на столе. Спустя какое-то время он заново склонился надо мной, наблюдая за тем, как я прихожу в себя. Ласково поцеловав в губы, он вытер испарину на моей шее.

– Зачем вы это делаете? – хрипло спросила я, проведя ладонью по его щеке, словно пытаясь понять, о чем он думает. – Вам же нужен лишь ребенок от меня. А дети рождаются и без всего этого.

– Разве в ребенке лишь дело? – усмехнулся Дэвор. – Я не хочу видеть подле себя влюбленную в мою тень женщину. Женщина, ложащаяся со мной в постель, должна думать лишь обо мне. Поэтому завтра мы заключим союз, но более я к тебе не прикоснусь, пока ты сама не подойдешь ко мне и не прошепчешь: «Я хочу тебя, Дэвор».

– А если нет? – с вызовом проговорила я. – Если не скажу так?

– Скажешь, – усмехнулся он и, встав с меня, поднял с пола рубашку и платье, протянув их мне.