Сказки темного города. Сателлит

– Они поначалу не привлекали к военным действиям остальных жителей, считая войну своей бедой. Но потом, когда стало понятно, к чему все идет, восьмой ковен сам встал стеной за них, прекрасно понимая, чем грозит гибель правящей линии крови. Никто не хочет смены власти. Перед либерами может и склонят колени, но принять их никто не примет. Нельзя вмешиваться так подло в жизнь государства, становясь причиной гибели тех, кого выбрали предки правителями ковена тысячи лет назад.

– Армида, либеры ничего этого не знают, – прошептала я. – Мы делаем все, как говорит король. Порой возникают вопросы, но на них никто словно не ждет ответов. Дэвор сказал мне про грааль. Ну неужели нет другого выхода из этой беды?

– Может и есть, – пожала она плечами. – Не переживай. Скоро все вновь вернется на круги своя. Каждый из нас молится за Дэвора, ведь именно ему удалось организовать все так, чтобы либеры постепенно начали сдавать свои позиции. Не зря его кличут ледяным генералом и так почитают среди нас.

– Но дети…, – не унималась я. – Это же сотни детей. Да какое там. Тысячи!

Армида недовольно окинула меня взглядом и сухо проговорила:

– Либеры падут и настанет мир. А у мира всегда есть цена. У вас она такая. И если ты хочешь кого-то осуждать, то осуждай их, а не стригфаэров. Не наш ковен начал войну, украв у вас святыню, ясно?

– Армида, она многого не понимает, – мягко вмешалась Лилит. – Может пускай поговорит с видящей? Та все ей объяснит с точки зрения падения магии. Принять то, что должно погибнуть столько детей либеров – трудно даже мне. Что уж говорить о Имани.

– Если Дэвор разрешит, пусть говорит хоть с самим дьяволом, – отмахнулась Армида, которую этот разговор явно расстроил.

После этого в экипаже воцарилась тишина и оставшуюся часть пути мы не обмолвились ни словом. Спустя четверть часа повозка остановилась около высокого храма. Такого высокого, что один из центральных шпилей терялся где-то среди облаков. Выйдя на улицу, я с удивлением увидела, что около храма никого нет.

– Еще один обычай? – спросила я, направляясь следом за Армидой внутрь здания.

– В храме будут лишь самые близкие, – ответила женщина. – Потом уже, во дворце, когда тебя представят королю, там уже да, будут все остальные.

Едва только двери храма распахнулись, и я переступила через порог, то меня волной накрыла паника и жуткое нежелание двигаться дальше. Напрягшись, я беспомощно посмотрела на идущую рядом Лилит. Девушка словно поняла, что у меня творится внутри и, положив свою ладонь мне на руку, прошептала:

– Все будет хорошо. Он не так уж ужасен и жесток, каким пытается казаться.

– Я не люблю его, Лилит, – едва не плача проговорила я, наблюдая за тем, как начинает нервничать священник, видя, что я остановилась у дверей.

– Не думайте об этом сейчас. Все не так порой, как нам кажется, – проговорила девушка и подтолкнула меня вперед.

Выдохнув, я перевела взгляд на Дэвора, который спокойно смотрел на меня. Едва уловимо кивнув мне, словно подбадривая, он протянул руку в мою сторону. Облизнув губы, я наконец совладала с отчаянием и пошла навстречу мужчине. Когда остановилась напротив него, то осторожно вложила свои пальцы в протянутую руку, почувствовав, как он уверенно сжал их.

– Отца вашего не будет? – наконец окинув взглядом присутствующих спросила я.

– Нет, поскольку я покинул лагерь, то ему уезжать оттуда нельзя. Накануне главного наступления нужно держать все под контролем, – ответил Дэвор.

Я молча кивнула и повернулась к священнику, который начал читать какие-то древние письмена, в смысл которых я особо не вникала, погрузившись в свои личные, не особо радужные мысли. Когда священнослужитель протянул Дэвору кольцо, предварительно окунув его в чашу с водой, со стороны входа донесся шум и топот.

– Папа, мы так не договаривались! – послышался звонкий голосок и я, вмиг обернувшись на него, даже дар речи потеряла.

По направлению к алтарю шла Марисоль. На ней был голубой расшитый золотом камзол, золотистые волосы завиты в крупные локоны, а руках был тот неизменный старый длинноухий заяц.

– Господи! – прошептала я, переводя взгляд то на Марисоль, то на Дэвора. – Это как? Что это такое? И почему папа? – тысячи и тысячи вопросов вмиг пронеслись у меня в голове.

– Я же просил тебя не приезжать сюда, – гневно сказал Дэвор, обращаясь к Марисоль.

– Это как не приезжать, если твой отец женится! – девочка подмигнула мне.

– Что это значит? – дрожащим голосом проговорила я.

– Закончим церемонию, тогда поговорим, – стальным голосом отчеканил Дэвор.

– Его лучше слушаться, – закивала головой Марисоль, видя, что я готова была возразить ему.

Я, пребывая в некоем ступоре от появления девочки, чисто машинально выполняла все, что от меня требовалось – приняла от Дэвора кольцо, затем надела ему на палец перстень с голубым камнем, передала букет Марисоль, как того требовал обычай передавать символ невесты самой маленькой представительнице семьи, затем вышла следом за Дэвором на улицу и когда оказалась с ним глазу на глаз в экипаже, то трясущимися руками вытерла лоб и спросила: