Сказки темного леса

Фери убежал за дом, и тогда Кримсон достал из кармана чилим, забил в него оставшийся план, поднес огонь и с наслаждением затянулся. Ночь была ясной, товарищи лежали в густой траве, глядя на раскинувшийся над их головами купол осенних звезд. Неторопливо потрескивали в чилиме конопляные семечки, ароматный кумар поднимался вверх, смешиваясь с пряным запахом сена и смолистым дымком от растопленной бани.

Когда вся шала прогорела, Кримсон наклонил чилим и легонько, едва-едва постучал по нему указательным пальцем. Он хотел вытрясти оставшийся пепел, но духи чилима рассудили иначе. Устыдившись лицемерного обмана, невольным участником которого он нечаянно стал, чилим с треском раскололся на две половины.

Одна из них осталась в руках у Кримсона, а другая упала в траву — и в ту же секунду из-за угла дома выскочил Фери. Он бежал, сжимая в высоко поднятой руке папиросу, и радостно кричал:

— Друзья, я нашел! — издалека звал он. — Я нашел папиросу!

Наутро выяснилось, что наши бесчинства переполнили чашу терпения хозяина дома. Выйдя на крыльцо, он с ужасом осмотрел раздавленный ЗИЛом забор, разоренные грядки, расстрелянный сарай и все остальное. А затем заявил, что нам придется съезжать.

В качестве новой базы нам предоставили давным-давно заброшенный дом, принадлежащий семейству Крючка: стоящую на отшибе халупу с видом на старую скотобойню. Во всем доме была только одна комната с дощатым столом и покосившейся русской печью, оклеенная старыми обоями, превратившимися в лохмотья и повсеместно отслаивающимися от стен. Как вскоре выяснилось, этот дом облюбовали еще одни постояльцы.

Оказалось, что в щелях под обоями гнездится чудовищное, невообразимое количество мух. Никто не взялся бы их пересчитать, но когда кто-нибудь входил в комнату, на стенах тут же начинала шевелиться и жужжать отвратительная черная туча. Глянув на это впервые, мы едва не охуели — но делать было нечего. Запасшись в местном магазине баллонами с дешевым дезодорантом, мы взяли зажигалки и за несколько часов выжгли всех мух до единой, чудом не спалив при этом сам дом. Без шуток, после этой экзекуции мы вымели из комнаты не меньше полутора ведер обугленных мушиных трупов.

Расправившись с мухами, мы как могли прибрались в доме, а затем водрузили над коньком крыши наш флаг. Дом отлично просматривался с дороги, и теперь любой, кто въезжал в деревню, п ервым делом видел развевающееся черное полотнище с поганками.

Но, хотя обустраивались мы надолго, оставаться в заповеднике собирались далеко не все. Наступила осень, у многих предвиделись дела в городе — так что товарищи побыли с нами еще пару дней, а потом сели на автобус до Локни и разъехались по домам. Уехали Макута и Влад, Сержант, Родик и его Ира, укатил истомленный пьянством Кузьмич (забрав с собой свою Ирку), уехали Кримсон, Фери, Сарделечка и Королева. Даже Кристина погрузилась в автобус и уехала. Двери-гармошки закрылись, автобус съехал с холма и плавно покатил в направлении Гоголево, оставив в Сосново меня, Крейзи и вялых от нехватки героина Наташу с Максимом.

Впрочем, в стратегическом плане мы были не так уж и одиноки. Где-то мыкали судьбу еще трое наших товарищей, затерянные в самом центре великих болот. Этими героями были оставшиеся в Ручьях Строри, Браво и Тень. И, поскольку никакой связи с ними не было, мы решили предпринять вот что.

По слухам, в инспекторском доме в Ручьях работал радиоприемник, ловивший единственную станцию — псковское областное радио “Пилот”. У Александрова в доме был телефон, поэтому мы позвонили на студию и попросили передать сообщение для наших товарищей. Но наши голоса, обратившись в волны ультракороткого диапазона, лишь напрасно ионизировали воздух над исполинскими топями. Ни весточки ни пришло в ответ, связи не было, так что мы не знали уже, что и думать.

Так продолжалось еще примерно с неделю. Мы по целым дням пропадали в патрулировании, осваиваясь с местностью и помаленечку обучаясь стрелять. На третей неделе нашего пребывания в заповеднике я вполне мог подстрелить с полста метров пустое ведро, а проклятый скворечник в Свиной висел на шесту совершенно изрешеченный.

Вечерами мы с Крейзи садились возле печи и вели степенные разговоры, слушая, как мечутся в абстинентном бреду несчастные Наташа и Максим. Им было нехорошо: они не то что на болота, а и к колодцу-то выйти не могли. Они вели разрушительную войну с собственными демонами, когда из Ручьев прибыл видный демоноборец, блистательный специалист, чье появление в один момент поставило Наташу и Максима на ноги.

Это произошло вечером. Мы как раз расположились у печи и глядели в огонь, когда на крыльце послышались шаги, дверь приоткрылась, и в комнату вошел Браво. Оказалось, что с утра он выехал на лодке из Ручьев, днем был в Цевле, а затем прошел больше тридцати километров по болоту и лесными дорогами. В конце концов он пересек границу штатов (Бежаницкого и Локнянских районов) и оказался тут.