Сказки тени (СИ)

Оказалось, для того, чтобы играть чисто, нужно в принципе уметь играть. Пришлось искать музыканта, который согласился бы учить Тао, и теперь все, включая Юнсана, могли часами наслаждаться насилием над чувством прекрасного, которое Тао называл музыкой.

Ещё через месяц стоны флейты стали походить на что-то не столь ужасное, а спустя ещё месяц, когда город вздохнул с облегчением, порыв внезапного урагана снёс комнату Тао и часть дома. Тао нашли под завалами в полном ужасе то ли от того, что он натворил, то ли от того, что несколько нот, сыгранных чисто, устроили такое разрушение. Он и раньше мог создавать сильные порывы ветра, но… не настолько.

Юнсан закатывал глаза и читал нотации о необходимости контроля, пообещав заниматься с Тао в Небесном городе, ведь им нужно было возвращаться. Что действительно радовало Юнсана, так это то, что Тао всё это время действительно был поглощён попытками освоить инструмент.

Попасть в Небесный город было очень просто и сложно одновременно. Все дэви знали туда дорогу, но те, кого Небо изгнало, терялись в облаках и никогда не могли найти верного пути, летая кругами, пока не возвращались обратно в Циян.

Тао было немного не по себе: а вдруг после Сораана Небо его тоже изгнало? Тогда даже Юнсан не сможет ему помочь. Остаться брошенным в Цияне, так же стоять у закрытых дверей, как Оэлун, он не хотел. Эта мысль так прочно засела в голове, что Тао перестал спать, а если и проваливался в дремоту от усталости, то неизменно видел, как он, потерянный, кружит среди облаков.

Именно поэтому в одну из ночей он собрался и тихо выбрался из дома, взлетев и направившись к Небесному городу с твёрдым намерением проверить, всё ли с ним в порядке.

Это была тёмная ночь. Облака скрыли звёзды и луну, в небе было холодно и сыро, а Тао и без того била дрожь от страха. Он справится, всё будет хорошо. Он просто убедится и вернётся домой, Юнсан даже не заметит.

Вынырнув из очередного облака, Тао наконец-то увидел звёзды… и Оэлуна. Тот задумчиво водил чёрными, как смоль, когтями по невидимому барьеру.

Не может пройти? Неужели это то самое место, где изгнанные начинают терять дорогу? Он слышал, что такие, как Оэлун, часами могли летать вокруг города, но так и не увидеть ни изогнутых крыш, ни дворцов, ни алебастрово-белых башен. Но как тогда ему удалось коснуться барьера? Тао поёжился, а Оэлун вдруг повернул к нему морду и оскалил клыки. Тао отпрянул, судорожно сжимая в руках флейту, с которой никогда не расставался. Да только куда он мог скрыться от того, кто повелевает ночным небом? Скрыться от звёзд — снова под облаками? Пока Тао пытался что-то придумать, до него вдруг дошло, что чешуя правой лапы Оэлуна стала непроглядно-чёрной и не отражала даже тусклый лунный свет.

Вместо того, чтобы напасть на Тао или заговорить с ним, Оэлун вдруг ударил чёрной лапой по невидимому барьеру, прорезав его, и, проскользнув через преграду, улетел дальше.

Тао совершенно ничего не понимал. Оэлун... пробрался в Небесный город? Зачем? Почему не напал на него? Ведь он видел и не будет молчать.

Его первым порывом было полететь за Оэлуном, предупредить дэви в городе, но острая боль воспоминаний вдруг заставила покачнуться в воздухе и чуть не потерять равновесие. Так уже было. Он уже гнался за кем-то. Так было, и он потерял память.

Сжав зубы, Тао мотнул головой и рухнул вниз, подгоняя себя ветром, возвращаясь назад.

Происходит что-то нехорошее. И он должен сказать об этом Юнсану — тот сильнее его, он знает своего брата и поймёт, что происходит.

Чёрные когти. Он где-то уже видел эти чёрные когти. Тао всё пытался вспомнить, пока на середине пути не замер в воздухе, поражённый воспоминанием. Такие когти были у Цена. Такие когти были у Заана. Такими когтями его перебрасывали друг другу асуры в день, когда отгрызли его крылья.

Он не просто влетел домой, а буквально врезался в окно спальни Юнсана с треском и грохотом. Юнсан, вскочивший с места, не успел даже задать вопроса, а перепуганный Тао уже тараторил, стряхивая с себя щепки:

— Оэлун, господин Юнсан, Оэлун попал в Небесный город!

— Что? Тао, этого не может быть!

— Его рука, она как у асур. Он вспорол барьер, он сам асура!

— Бред. Тао! Тао, успокойся.

— Я сам видел!

— Где ты его видел?

— У Небесного города. Да послушайте, господин Юнсан, он что-то поломал и пролетел...

Снаружи полыхнула молния и раздался гулкий раскат грома. Юнсан направился к разрушенному окну, забыв спросить, что делал Тао ночью в Небе.

— Я посмотрю. Жди здесь.

— Но…

— Жди.

Он очень надеялся, что Тао ошибается. Он очень хотел, чтобы тот ошибся или ему привиделось.

Глава 25. Отчий дом

Дом. Такое странное и простое слово, от которого сердце колотилось всё чаще. Никогда раньше Кан не был так долго вне стен Лояна и сейчас, возвращаясь, старался отбросить дурные мысли, но они преследовали его всю дорогу, отдаваясь шёпотом в каждой тени. Почему он так рад и встревожен одновременно, он знал, но сам себе не признавался.