Сказки тени

Шли годы. Юнсан заковывал себя в цепи, с каждым днём погружаясь в войну, а Оэлун пробовал мир на вкус, разгадывал тайны, следя за ходом круга перерождений и пытаясь своими руками создать что-то настолько же очаровательно-неживое, как асуры. И хотя ни одна попытка не увенчалась успехом, с каждым разом Оэлун узнавал всё больше об этом мире: где зарождается жизнь и сколь тонкая грань пролегает между жизнью и смертью. Дэви его не любили, считая слишком уж своенравным. Но многоокое небо никогда не спускало глаз с Юнсана.

Особенно сейчас, когда тот решился на самоубийственный вызов и стягивал войска к Сораану. Оэлун не пытался переубедить Юнсана и донести до него светлую мысль, что жизнь одного маленького дэва не стоит того, чтобы превратиться в ещё один мост от рук Заана. Он кутался в накидку, наблюдая за тем, как брат отдаёт распоряжения, и думал, взвешивая все «за» и «против». Его несчастный брат не остановится, особенно после смерти родителей этого… Тао. Взяв на себя бремя лун-вана, Юнсан считал, что он в ответе за весь мир… Глупый, уверенный Юнсан. Послушав очередной рапорт, Оэ отошел в сторону и исчез, обращаясь в дракона – громадного змея с мерцающей иссиня-чёрой чешуёй, который взмыл в воздух, ускользая в сторону проклятого города.

Не так он хотел попасть в Сораан. Не по такому поводу, но всё же идея его захватила. Подлетая к воротам, он невольно залюбовался архитектурой: удивительная смесь культур людей! Асуры переплавляли знания о Цияне так же, как подражали смертным или зверям, – до очаровательности несовершенно. Оэлун видел ярусы башен с востока – угловатые, с заострёнными крышами, впивающимися в небо, словно клыки; и скруглённую черепицу запада; и разноцветные фонарики, которые так любили разжигать ночью южане; и тяжёлую мостовую севера. Оэлун не любил жизнь, но знал о ней всё, наблюдая, запоминая и сравнивая день за днём. Красиво.

Оэлун не боялся, что его подобьют: Заан ждал переговоров, и совершенной глупостью было бы считать, будто кто-то из асур случайно попытается его остановить. Те же дэви, оставшиеся у стен города, сейчас всенепременно бросятся докладывать Юнсану о нежданном госте Сораана. Времени оставалось очень мало, но оно было, и у Оэлуна созрел план.

Дракон спикировал вниз и приземлился прямо перед дворцом – грянул гром, каменная кладка треснула под массивными лапами. Примыкающие к площади улицы затянул густой сизый туман, из которого плавно выступил Оэлун в своём человеческом облике. Он стряхнул с одежды несколько пылинок, сделал глубокий вдох и толкнул дверь, шагнув во мрачное и дышащее чужой жизнью логово.

В первое мгновение замерли все. Асуры, конечно, ожидали увидеть Юнсана, и это закономерно – не так много драконов среди дэви, и уж точно только один мог так уверенно лететь к сердцу Сораана. Но и сам Оэлун не мог отвести взгляда от этого дышащего живого здания, от теней, клубившихся в нём, точно светлячки у лампы, от Заана, по воле которого дрожали и сплетались эти ненастоящие корни. Подделка. Иллюзия. Заан был тенью, которой стала интересна жизнь, – Оэлун это понял сразу. Проращивать, создавать, изменять. Какой абсурд и какая красота!

– Ты…

– Оэлун, – мягко улыбнулся он, уверенно делая шаг вперёд, словно был здесь не в первый раз. В его движениях не было наглости, но и скромность тоже отсутствовала. В голубых глазах не отражался восторг, царящий в мыслях, потому что маски могли носить не только асуры.

– Мы, кажется, не встречались лично. – Заан приподнял одну бровь. – И что это значит? Юнсан послал за птенцом младшего брата?

– Может, да… – Оэлун вздохнул, подходя к Иде, которая уже заинтересованно перебралась поближе к нему. – А может быть, он понятия не имеет, что я здесь. Ближайшие полчаса уж точно.

– Смысл?

Удивительная скромность слов, учитывая невероятное воображение, которое Заан вкладывал в свои творения. Впрочем, Оэлун был уверен, что сейчас трое асур очень быстро переговариваются, просто он не слышит. Как они живут, будучи одним организмом? Вечные роли, пустота вместо души – они лишь руки Бездны, но такие разные, со своими мыслями, целями, идеями. Ничем не хуже дэви. Вот Цен замер, смотря мёртвыми глазами на него, – ни дать ни взять сторожевой пёс, готовый перекусить шею по приказу.

– Переговоры. Только… – Оэлун указал когтём на Тао. – Уберите мальчишку. Мне кажется, он и так уже узнал много нового.

На Тао он даже не смотрел. Дэв и дэв – маленький, воинственный; крылатый, для разнообразия. Впитал слова Юнсана и мамину любовь. Ничего интересного.

Заан хмыкнул. Подумав несколько секунд, он кивнул, и стена за Тао ожила, схватила его за пояс и утащила в соседнее помещение, точно мешок. Утихающий крик, кажется, ни у кого не вызвал сочувствия.

– Итак, чего же хочет Юнсан?

– Покорности, полагаю. Лично я хочу забрать мальчишку. – Оэлун слегка склонил голову набок. – Сораан хорошо защищён, асуры на своей территории, но… Это довольно глупо. Вы не готовы к последней битве, мы тоже. Это словно подбрасывать монетку: забавное занятие, но бесполезное.