Сказки в стиле Сюр

Бездомный кот Мурлыкыч был вполне доволен своей кошачьей жизнью. Собранных по помойкам пустых бутылок после сдачи хватало на еду и кружечку пива по вторникам. А еще в этой жизни были задушевные песни с приятелями. В самую лунную ночь у мусорных баков собиралась отличная компания: Тихий Плут, Одноглазый Мярг, Обжора Пухлый. Петь никто из них не умел, ну уж очень любили они тянуть свое:

– Мя – я – я …,– доводя до белого коленья и синих чертиков жителей всех близлежащих домов.

После хорошей песни и пачки Беломора – пущенной по кругу щедрым Мяргом, Пухлый, как всегда начинал замогильным голосом рассказывать страшные байки. Сегодня он поведал нашим друзьям, историю о Злых ловчих, которые, выскакивая из ниоткуда с большими металлическими сачками – ловят бедных кошек и делают из них чучел.

– Не надо. Не рассказывай, – захныкал Тихий Плут, прикрывая белоснежную мордашку обеими лапками.

– Не боись, парень. Все это сказки, – Мурлыкыч по родительски похлопал беднягу Плута по плечу и сладко зевнул, вытянув дугою спину.

*

Липкий желтый туман появился как-то вдруг, совсем неожиданно, расползаясь по всему городу, – заполнил узкие кривые улочки. Вокруг была ночь, и мало кому удалось полюбоваться на эту прихоть природы. И кажется, тяжелые шаркающие шаги пришли в город вместе с туманом – они приближались со всех сторон сразу.

«Что это? Часть тумана, жуткий сон?», – Мурлыкыч думал так, пока в воздухе разрывая густую пелену, не мелькнул огромный металлический сачок.

– Ловчие ..! – Захлебываясь своим страхом, закричал Обжора Пухлый. Раздалось тихое: – Мя…, – и шлепок, это Тихий Плут рухнул в обморок.

– Мярг, Пухлый! Хватайте Плута. Надо уходить. Быстро…, -Мурлыкыч пытался разглядеть знакомые улицы, но все вокруг изменилось и стало совсем чужим.

– Мур, иди за мной. Я помогу…, – Голос был очень знакомый, но почему-то встревожил Мурлыкыча больше, чем появление самих Злых ловчих.

– Мур, – так называла его только она одна – Кэт. Но вот уже три года ее нет. Кэт, Кэтти, Его котеночек – она погибла в тот черный день под колесами новенького «Лексуса». И вот сейчас она зовет за собой, и нужно спасать друзей. Мур верил всегда своей Кэт и пошел на ее голос не думая.

– Подожди Мур, где-то здесь должна быть дыра… Туда, быстрее любимый. И о Боже – тише, – голос Кэт дрожал от напряжения.

– Спасибо милая, – шепнул Мур.

– С кем ты там все время разговариваешь? – нервно мяргнул очухавшийся Тихий Плут. Мурлыкыч вовремя успел оттащить глупого кота от входа в их убежище. Тяжелые шаркающие шаги ловчих прогрохотали совсем рядом.

– Мур, а теперь вы должны бежать. Не спрашивай, время уходит. Бегите на мой голос. Я помогу, – это снова была она… Как Мурлыкыч верил Кэтти, так друзья, не размышляя, доверялись Папаше Мурлыкычу. И поэтому поспешили туда – за ним …

*

… и вот, конец тумана. Шелест зеленой листвы на лесном пригорке и солнце не за горами. Ушли ночные кошмары – развеялись в прах. Мурлыкыч стоял устало, прислонившись к стволу старой елки, а рядом мерцала серебром, чудесная кошечка.

– Ты уйдешь? – спросил Мурлыкыч.

– Да…, – прозвучало в ответ.

– Я тебя больше никогда не увижу? – кот вжавшись головой в древесный шершавый ствол и полузакрыл глаза.

– Нет, милый, только позови. Я всегда буду рядом …

*

Когда Мур открыл глаза, ее уже не было. Но теперь кот знал, что его Кэт будет с ним навсегда.

Черный треугольник (В поисках Анны)

– Где он? И зачем ..? , – все было неважно. В голове четыре буквы ее имени.

– Анна .., – шептал перебирая губами в молитве поседевший мужчина – со статью последнего из героев.

– Чья Анна? – спрашивал ветер, завывая в пустынных подворотнях голодным псом.

– Моя Анна.., – молча отвечал Идущий Посреди Метели. Его глаза излучали то редкое тепло, которое способна зажечь лишь истинная любовь. Глаза рожденного под знойным небом Кастилии, эти голубые глаза присыпало снегом – страны Унылого прошлого. Тяжелый бархатный плащ – цвета молчания, подбитый бурым лисом, плохо защищал от февральского холода, но в чистоте воздуха был уже привкус Весны. От этой мысли сердце в груди начинало биться сильнее, разгоняя алую сублимацию жизни по малахитово-хрустальным венам. И застывшая кривая улыбка – бывшая для благородного Жуана формой насмешки над дурнушкой судьбой, начинала медленно таять, – разглаживая на лице волны застарелых морщин.

Весна не умирающая надежда – знания о том, что эти мытарства, по придуманному ослепленными людьми Времени – закончатся … и он великий НЕ любовник, а ВЛЮБЛЕННЫЙ – дон Жуан Кастильский, встретит, наконец, свою единственную любовь.

Мысли Жуана прервал чей-то насмешливый голос:

– Ты плут. У тебя было столько женщин, что даже я устала считать. А я, между прочим – Вечность. Кого из них ты можешь назвать своей любовью? Кого из нескольких сотен? – Вечность печально вздохнула, – Ох уж эти мужчины. Все вы Козлы …

– Да ты не понимаешь! – возмутился поседевший путник со статью последнего из героев.