Сказки врут!

— Приятного аппетита, — пожелал он почти из коридора. — Я не голоден, так что можете и мою порцию разделить. А вот от «нормального» чая, который мне ещё утром обещали, не откажусь.

Пока мы молча жевали спагетти, он шумел в ванной, набирая воду, а после гремел чем‑то на балконе. Принципиальный какой! А выход на балкон — как раз из нашей спальни: будет теперь ходить туда–сюда, в комнату дыма натянет, по ночам станет дверьми хлопать…

— Пойду, помогу ему там, — поднялся из‑за стола Серый.

Антон впопыхах расправился с макаронными изделиями и смылся, видимо, опасаясь, что и его привлекут к внеплановой уборке, а Нат, прихватив яблоко, привычно и без спешки ретировалась к себе, и плевать она хотела и на балкон, и на грязную посуду.

Вот я сейчас тоже уйду читать Бианки, и делайте что хотите!

Но вместо потрёпанной книжки взяла отчего‑то тетрадку Сокола. Нет, не собиралась я им чаи заваривать — так, посмотреть хотя бы.

Сборы там были самые разные. Какие‑то показались мне знакомыми: кажется, бабуля что‑то похожее готовила. Какие‑то — совсем новые, а перечисленные в рецепте травы на первый взгляд и вовсе не сочетались между собой. Одни были простые и назывались так же просто: «Липовый», «Ромашковый», «Противопростудный», «Желчегонный». А другие помимо описания приготовления содержали слова заговоров и носили длинные названия–аннотации. Например, «Волшебный сон в летнюю ночь». Судя по ингредиентам, волшебство основывалось на лепестках дурман–травы и конопляной пыльце. М–да, маги–травники, феи–единороги!

А то ещё «Для душевной беседы». Мята, душица и зверобой — один к одному. Листья и сушёные ягоды земляники или лимонник — для вкуса. Казалось бы, отмерь да заваривай! Ан нет! Там ещё нужно сперва на север поворотиться, потом на восток поклониться, у матушки–земли силы попросить, дунуть, плюнуть… Тьфу ты! Попыталась представить Сокола, проделывающего все эти манипуляции, и не смогла. Видимо, собирал он этот фольклор, собирал, а потом и отдал за ненадобностью.

— Настюх, а мне тоже чаю сделаешь? — выглянул с балкона Серый.

— Угу, — я отложила тетрадку. — И тебе «нормального»?

— А можно? Ты у себя тогда вкуснючий такой заварила.

Да без проблем! Я прошла на пустую кухню, проигнорировала заполненную грязными тарелками мойку и поставила чайник. Будет вам вкуснючий! Сейчас, как тогда, намешаю листиков–веточек — вон, у тёмного одолжу, у него много — и будет вам эксклюзивный чай, никто больше такого не сделает.

Так, что тут у нас? Мята? А душица, интересно, есть? О, зверобой!

А где тут север?

— На север поворочусь, кликну ветра холодные… — от души забавляясь игрой в ведьму, я кинула в заварник щепотку мяты. — На восход, где живёт солнце красное… — Восход у нас в этой стороне? Нет? Без разницы! — Ой ты, мать–земля, травы растила, соком–силой поила….

Главное не смеяться. А то плюхну кипятком на ногу — не до веселья будет.

— Со мною сила твоя, покуда ветра веют, покуда солнце светит…

— А что это так пахнет? — материализовалась за спиной Натали.

— Чай. Будешь?

— И я буду, — Антон уже сидел за столом.

Да пожалуйста! Мне не жалко.

Достала чашки и разлила ароматный напиток. Поставила в центр стола сахарницу и банку с мёдом — кто чем хочет, пусть тем и подслащивает. А я и так попью.

Сокол появился в кухне последним. Принюхался от двери. Удовлетворённо кивнул.

— Расслабляющий сбор? Нам не помешает.

Расслабляющий? Так бы и писал в своей тетрадке. Сказочник, блин!

Тёмный взял со стола чашку, принюхался уже к ней…

— Настюх, а бутербродик… — Серый развернулся ко мне, неловко взмахнул рукой, и чай Сокола в мановение ока оказался на полу.

— Не судьба, — хмуро заключил колдун, глядя в опустевшую чашку. Часть напитка попала ему на джинсы, но это не так его беспокоило, как то, что он в очередной раз пролетел с обещанным. — Как я понимаю, это был весь?

Я кивнула.

— Извини… — промямлил Сергей. — Ты это… На! — он подал Соколу свою чашку, но тот отмахнулся. — Бери–бери. Я могу и обычного заварить. А лучше какао сделаю. Я вечером больше какао люблю, ещё с детства…

Скрипнув зубами от досады, я поплелась к холодильнику за молоком.

— Насть, ты садись, — остановил меня Серый. — Пей, пока горячий. Я себе сам сварю.

Чай вопреки словам тёмного расслабляющего действия на меня не оказывал. Скорее наоборот. Всё вокруг раздражало: Сокол с его ухмылками, многозначительное молчание Нат, показная скромность Антона. Даже Серёжка, внезапно ставший таким заботливым.

Может, оттого, что выпила залпом? Остальным, похоже, помогло. Отхлёбывали по чуть–чуть и наслаждались дарованной кондиционером прохладой летнего вечера. Натали мурчала что‑то себе под нос, Антон с мечтательным выражением лица вычерчивал на скатерти таинственные знаки, а Серый сделал себе какао и опять принялся расспрашивать Сокола о его работе.

Тёмный отвечал уклончиво и в общих чертах, но всё же отвечал.

— Опасно это, наверное? — спросил Серёжка.

— Нет. Дела, вроде твоего, выпадают нечасто. В основном — скука кабинетная.

— Не, ну я смотрю… — парень смутился. — Шрам вот у тебя…