Сказки Западной Африки. Живой огонь

Всем известно, что Нагг ничему толковому не научилась ни дома, ни в школе. Однако она все-таки понимала, что сырая от росы трава не на пользу ее брюху. В тот ранний час корова Нагг медленно отщипывала верхушки побегов травы, которые слабые лучи утреннего солнца и ветерок уже немного подсушили.

— Здравствуй, Нагг!— обратился к ней заяц.— Я давно уже тебя заметил, но трава была слишком сырой, и я не мог к тебе подойти.

Корова помотала головой. Заяц думал, что она приветливо и вежливо кивает на его любезные слова. И вдруг услышал мрачное мычание, предсмертный стон боли, от которого у него ощетинились все волоски на шкуре и уши встали торчком.

Нагг повалилась на бок, и гиена Буки стала раздирать ее тушу на части.

Зайца Лёка трудно было чем-нибудь удивить. От Буки он ждал любой пакости. Он посмотрел на издыхающую корову и сказал:

— Где же мы теперь найдем молоко?

— Молоко? Ха-ха!— захохотала Буки.— Плевать мне на молоко! Что я, сосунок? Ты взгляни лучше: сколько в этой корове мяса, сколько костей! Это же не просто удача, это подарок богов. Помоги мне разделать тушу, тогда нам будет легче утащить ее отсюда. Я знаю Малалапуло, ее пастуха, и вовсе не хочу с ним сегодня встречаться. Если он застанет меня здесь...

Пришлось Лёку разделывать тушу Нагг, помогая своей опасной соседке, с которой, того и гляди, попадешь в беду!

А солнце наконец взошло, и саванна пробудилась после долгого крепкого сна. Отовсюду слышались звериные и птичьи голоса. Даже самые отъявленные сони просыпались, громко позевывали. Надо было как можно скорее уходить подальше от этого места. Чего доброго кто-нибудь нагрянет!

И заяц предложил Буки:

— Давай я сбегаю за хворостом для костра. Но Буки возразила:

— Сырое мясо куда лучше на вкус!

— А я больше люблю мясо жареное, печеное и даже вареное,— ответил ей заяц.

— Ладно, будь по-твоему! Только за хворостом пойду я сама,— решила Буки-гиена, опасаясь, что заяц всполошит и приведет к ее добыче всех обитателей джунглей.

И гиена отправилась за хворостом.

Заяц Лёк подумал, что с него хватит неприятностей, сейчас, пожалуй, самое время удрать.

Все зайчата с самого детства с молоком матери впитывают страх перед гиеной и отвращение к ней. Они учатся никогда не упускать возможности сыграть с гиеной Буки злую шутку.

Потряс заяц головой, похлопал длинными ушами и только тогда наконец избавился от страха, который испытывал с того самого мига, когда гиена застала его в песчаной ямке.

Он отпрыгнул в сторону, посмотрел направо, посмотрел налево и, чтобы немного размяться, поскакал к баобабу, тень которого тянулась к туше глупой коровы Нагг.

Обежал заяц вокруг баобаба и вдруг замер, подняв мордочку и наморщив нос. В стволе баобаба он заметил дупло.

Заяц быстренько перетаскал по частям в дупло мясо и кости, требуху и шкуру коровы, оставил одну лишь голову, да и ту зарыл в землю, так что снаружи торчали только рога. А сам спрятался в дупле и скорчился там, как погребенный воин.

— Лёк! Эй, Лёк! — услышал он голос Буки.— Где ты, сын беды? Что ты сделал с моей коровой? Я вижу только нахальных мух, которые пьют ее кровь наперегонки с ненасытной жадной землей!

Буки тащила огромную вязанку хвороста и так сгибалась под этой тяжестью, что ее зад, и без того обвислый, волочился по траве.

— Мы здесь, я и твоя корова!— ответил ей глухой голос, похожий на отдаленный рокот боевого тамтама.

— Где это здесь?— спросила гиена Буки, поворачиваясь во все стороны.

— Здесь, под землей! Когда ты ушла, ненасытная земля разверзлась и поглотила нас. Я вишу, зацепившись за коровьи ноздри, и ничего не вижу. Подо мною черная бездонная дыра. Наверное, только коровьи рога нас и держат, меня и голову этой несчастной Нагг.

Голос звучал неизвестно откуда, печально и глухо, как далекие отзвуки грома.

Буки сбросила хворост и закрутилась, низко приседая. Вдруг она заметила коровьи рога, торчащие из земли. Ухватилась гиена за рога, дернула — и полетела вместе с коровьей головой кувырком!

— Хум-хум!— рявкнула Буки, поднимаясь.— Видно, у земли и впрямь острые зубы и ненасытное брюхо... Лёк! Эй, Лёк! Где ты теперь, сын беды?

— Зде-е-есь!..

— Где?

— Зде-е-есь!

Ба-Нйоли, страусиха, пробегала неподалеку и услышала вопли Буки и глухой, странный голос, от которого загудела ее маленькая страусиная голова. Подбежала она, захлопала крыльями и затанцевала вокруг гиены, как борец.

— Что случилось, почтенная Буки?— спросила страусиха Ба-Нйоли.

Рассказала ей Буки-гиена, что потеряла Длинноухого.

— Лёк, эй, Лёк, где ты?

— Я зде-е-есь!

— Наверное, он на дереве,— сказала страусиха Ба-Нйоли, поднимая маленькую голову.

— Нет!— ответила Буки-гиена.— Голос слышится из-под земли. Лёк, о Лёк, где ты?

— Я зде-е-есь!

Страусиха Ба-Нйоли обежала, приплясывая, вокруг баобаба, заметила дупло и сунула туда свою маленькую голову.

— Да вот же он, внутри дерева!— крикнула она гиене Буки.

— И корова тоже там?

— Какая корова? Чья корова?

— Это не твое дело! Посмотри и скажи мне: Лёк там один или вместе с коровой?

— Подожди, я просуну голову подальше...