Сказки жизни. Новеллы и рассказы

Непонятно, много ли прошло времени, когда Прохор слабо пошевелился, мучительно продираясь из беспамятства… Перед глазами кружились пятна, искры и плыли какие-то лица… Он почти явственно увидел их гладкорожего капитана и тут же очухался, но в голове опять ударил давешний колокол, разрывая уши и расплющивая болью. "Лучше б сразу помер… А этот гад, небось, петушится сейчас на палубе, команды раздает. Людей гоняет да платочком белым помахивает. Удавить гниду своими руками! Это только говорится, что все люди под Богом ходят, мы-то, как ни крути, ходим под господами. А там наверху небо… ярко-ярко голубое…"

Совсем близко раздался громкий треск и раздирающий душу вскрик – видно, турецким ядром здесь пробило борт. И все они очень скоро могут отправиться прямиком туда, на небо… Интересно, заметишь ли, как будешь лететь, или все пронесется мимо впотьмах? И вспомнит ли кто, что был такой человек – Прохор? Весь измордованный… Эх жаль, нельзя убить капитана! Для такого дела он бы напружился, силенок еще хватит – а тогда и помирать не так обидно! Все одно, за двадцать пять лет службы не уцелеешь.

"Заряжай! Пли! Пли!.."

* * *

В том Чесменском бою их корабль, к счастью, уцелел. Прохор отслужил весь долгий матросский срок и возвратился в Воронеж. Родителей живыми не застал и поначалу жил в семье брата. Приткнулся к плотницкой артели, потом сошелся с нестарой еще вдовой и обосновался у нее.

Жизнь седьмая – Исабель (1830 г. Мексика)

Бальная зала кружила вокруг, увлекаемая звуками скрипок, блистая сотнями свечей, искрясь украшениями и взорами дам. Но Исабель великолепие бала видела вскользь, через волшебную золотистую вуаль, отделившую их с капитаном от реальности мира… Все сияние, пьянящий восторг и счастливые надежды лучились из серых с морскими переливами глаз Мигеля – и не было для души омута желанней и слаще! Как дивно отличался он от примелькавшихся лиц, предсказуемых разговоров и наскучивших любовных признаний. Поистине, он явился сюда загадочным гостем, будто океан вдохнул в него таинственную силу, а не только носил по волнам ведомый им фрегат.

И она, Исабель – красавица и богатая наследница, обожаемая знатным отцом, ведущим родословную от первых конквистадоров, избалованная поклонниками – отдалась этой властной стихии с первого мгновения, когда на венчании в соборе встретилась взглядом с незнакомым капитаном, чья сестра выходила замуж за сына губернатора.

И на свадебном обеде их места, в числе почетных гостей, оказались рядом – судьба покровительствовала им! Беседа за столом сразу приняла непринужденный тон, капитан откровенно восхищался прекрасной Исабель, и не сводя с нее выразительных глаз, столь увлекательно рассказывал о дальних путешествиях, что совершенно очаровал ее, немало удивленную галантностью морского офицера. Он пригласил ее на первый танец и все последующие, если несравненной Исабель будет угодно видеть его своим кавалером. А когда после церемонной сарабанды, в которой они шли следом за новобрачными, капитан подвел ее к отцу, то беседовавший с ним губернатор, поощрительно улыбаясь, назвал их самой красивой парой среди танцующих. Но впереди еще предстоял долгий котильон – его она ожидала с особым нетерпением! Мигель, несомненно, должен с ней объясниться между турами танца, лишь из деликатности не сделав этого раньше.

* * *

– Сеньорита, Ваш отец прислал узнать, спуститесь ли Вы к обеду?

Внезапный голос камеристки так грубо сдернул вуаль милых воспоминаний, что Исабель тихонько застонала…

– Передай отцу, что я прошу меня извинить! Очень болит голова, и я не выйду обедать. Ступай!

* * *

До котильона оставались еще контрданс и менуэт, в котором Исабель хотелось блеснуть перед капитаном – пусть Мигель со стороны увидит, как обворожительно она танцует! Для чего употребила небольшую хитрость, мимолетно намекнув преданному поклоннику Федерико, что в этом изысканном танце лишь он достоин чести составить ей пару. Уже осчастливленный Федерико вскинул голову, как арабский скакун, а дирижер вскинул палочку, дав несколько вступительных тактов, когда земля разверзлась под ее ногами и весь мир обрушился – в дверях залы появился французский посланник об руку с красавицей дочерью.