Сказковорот (СИ)

Падшая женщина неслась в будущее, которое в очередной раз казалось ей светлым. Бомжиха вряд ли подозревала, что мальчик в таком возрасте не владеет навыками пловца, она была уверена, что выплывет. Принято считать, что дерьмо не тонет. Но мальчик Ваня несмотря на все свои очевидные пороки не являлся экскрементом. Теперь же ему предстоит роль кормовой базы для обитателей волжских пучин.

Ты можешь уйти и от дедки с бабкой, и от чёрта лысого и даже от ответственности. Но от провидения фигушки уйдешь. Женщина, сидючи в лодке, пристально всматривалась в удаляющийся колокольный остров. Едва слышно она произнесла:

- За что же ты нас так, Вседержитель...

Мы не в курсе, услышал ли Создатель столь краткую молитву.

ЕВФРОСИНИЯ

Было то во времена, когда у нас на Руси новые русские водились да понтами кидались. Это потом какие-то из тех существ наворовамшись свалили за кордон, многие в стрелках полегли, а нашлись и такие, кто в олигархи, депутаты да министры заделался. Веселое было времечко. Хотя и печальное.

В доме одного нового русского, отставного полковника советской армии жила простая деревенская баба Евфросиния. Когда-то избушка ее сгорела и приютил колхозницу военный офицер, ведь деревня Фросина соседствовала с армейским полигоном под городом Гороховцом, и бравые вояки протоптали туда дорожку по поводу самогона.

Евфросиния -- сиротинушка. Всех почти родных у ней война забрала, а тех, кто вынес тяготы, подобрала напасть, известная под названьем русской болезни. Самогону в деревне в те времена гнали много, что повышению обороноспособности Державы и производительности крестьянского труда способствует слабо. Фрося из тех, кто звезд с неба не хватает. Но хозяйственная, неговорливая и добрая, в общем, идеальная домработница, да к тому же исконная славянка.

И стала Евфросиния Полковнику на его подмосковной даче прислуживать. Полковник демобилизовался в бизнес, совершил перевооружение личной жизни, сменив жену -- и пошли у него детки малые. А у новых русских известное дело: мозги от бизнеса зверотою страдают. Был Полковник порядочный человек с совестью, но и такое неспособно устоять пред искушениями нашего безумного, безумного, безумного чокнутого мира.

Простая русская баба посвятила себя нянчанью полковничьих детишек, мальчика и девочки. Тако же Евфросиния была при доме и кухаркой, и прачкой, садовницей и, как ныне принято говорить, мастерицей клининга. Работала на совесть, по сути ж -- за койку и еду.

Новая жена Полковника оказалась редкой скотиною. С одной стороны, детишек Фросе доверяла, с другой, гнобила домработницу на чем свет стоит. То пыль за холодильником найдет и заставит вылизывать, то кусочек жира на посуде под лупой увидит -- все перемывать приказывает, то молоко находит кислым -- вынуждает бежать за свежим. Фельдфебель в юбке, и Земля же таких носит, которые любят вот так вот свысока и с оттягом использовать властные полномочия.

И вот однажды, когда Полковник собрал свинорылый истеблишмент у себя на даче в честь дня рожденья супружницы, Евфросиния, подавая к столу очередное блюдо, громко пернула. Столь яростно, и пронзительно, да еще и с амбрэ, что Полковничиха, скуксившись наподобие Гитлера над картой Матушки-России, застучала копытцами по полу и заорала истошно:

- Вон из моего дома, быдло треклятое, весь ты мне праздник нарошно испоганила!!!

Надо сказать, Евфросиния уже не та стала прислужница: старость свое берет. То пироги перепечет, то борщ (любимое полковничье блюдо) пересолит. Да и детишки, мальчик с девочкой, стали деревенского уйобища стесняться. Как говорится в народе, рейтинг пополз вниз, а отрицательный имидж -- ввысь.

Полковник, может, и воспрепятствовал бы -- осталось в мужике все же подобие человеческого-то -- но Полковничиха его уже изрядно заподкаблучила. Да к тому ж именины у новорусской половины, любой, как говорится, каприз за вашу пырку. Короче, собрамши скарб за четверть часа, Евфросиния готова была навсегда покинуть своих хозяев не за што не про што. Это при Сталине целых двадцать четыре часа давали, с демократией все жестче стало.

Отвез Полковник бабу к Трем Вокзалам, боясь взглянуть Евфросинии в глаза, сунул конверт с деньжонками, перекрестил, трижды сплюнул -- и умчался прочь. Женщина приняла удар судьбы безропотно: на самом деле она готова была провалиться под землю за свой нечаянный пук. Хотя, не такой уж он был и нечаянный: пока на кухне вертелась, напехтерилась исподтишка заморских яств, вот в нутре революция и приключилась.

Куды женщине деваться? Деревни родной по Гороховцем уже нет, да и не ждут нигде бедную стареющую дуреху. Замуж поздно -- сдохнуть рано. Кстати, о бедности. Зашла Евфросиния за угол, конвертик открыла, расчет переслюнявила. Деньжонок на самом деле -- прорва, Полковник их из своей заначки дал, тайком от супружницы-салтычихи.