Сказочник

Ася оставила посуду на столик, повернулась к матери, собираясь сказать, что она приехала в гости не в качестве жандарма или инквизитора, но плачь Тима ее остановил. Пришлось бежать в комнату и первым делать мерить сыну температуру. К счастью, ее не было, как не было и других признаков возможной болезни.

Когда Ася вернулась в комнату, то мать первым делом потянула руки к сыну.

Чувствуя себя ужасно, почти бесчеловечно, Ася прижала сына к себе и села около Тимура. Мать прострелила ее недовольным взглядом, но промолчала. Правда, недолго.

— Игорь хочет видеться с сыном, — сказала она железным голосом, как будто от одного этого факта ребенка нужно было немедленно отнести к его биологическому отцу. — Ты не можешь этого запретить.

— Могу, — сказала Ася.

— Мы можем и запретим, — так же железобетонно поддержал Тимур.

— Вы? — В исполнении Ольги Павловны это прозвучало иронично. — Есть суды, медицинские экспертизы, в конце концов.

— К чему этот разговор? — вспылила Ася. Тим, словно чувствуя ее волнение, начал хныкать и сучить ножками. — Разве ты не моя мать? Не должна быть на моей стороне?

Слова встали комом в горле. Словно глаза открылись, и стало очевидно то, что всегда было перед носом: мать всегда, всегда любила только Марину. Любила свою «непутевую Маринку», старшую дочь, которая всю жизнь только то и делала, что искала в других причины своих жизненных неудач. И то, что они приехали сюда вдвоем, говорит о многом. Будут торги?

— Что бы ты ни сказала, мой ответ — нет, — сказала Ася, прислоняясь плечом к Тимуру.

Мать откусила пирожное медленно, явно выдерживая паузу для «подумать», отпила чай. Все это время Марина раскачивала ногой, поглядывая на Тимура с нескрываемым интересом. В конце концов, Ася не выдержала: передала сына Тимуру и, наклонившись к сестре через стол, ей на ухо прошептала:

— У шлюх и женщин, которые думают о чужих мужьях, бывает рак матки и раннее облысение. Второе я тебе могу организовать хоть сейчас.

Когда она села на место, то наградой за смелость стала удивленная, почти по лошадиному вытянутая физиономия сестры. Так — совсем другое дело. И как же приятно ощущать себя уверенной женщиной, которая не боится дать мысленную оплеуху каждой без исключения женщине, которая думает, что можно кадрить чужого мужа, потому что ей он нужнее.

— Игорь хочет равного права опеки над Тимом, — наконец, озвучила мать.

— Этого не будет, — за двоих ответил Тимур.

— Что он пообещал? — с горькой улыбкой спросила Ася. И вдруг вспомнила.

Прищурилась, пытаясь переварить хоть часть противного послевкусия. — Решить финансовые проблемы Марины?

Сестра скривилась, выдавая себя с головой.

— Игорь всегда был щедрым мужчиной, — уклончиво ответила мать. — Учитывая то, что Тимофей его законный сын…

— Тимофей — мой биологический сын, — перебил ее Тимур.

В комнате повисла тишина, плотная и упругая, как воздушный шар, в который окунули лицом. Ася сглотнула, опустила взгляд на руку Тимура, которой тот предупреждающе сжал ее ладонь. Тим лежал в удобном «ложе» на сгибе локтя его второй руки и выглядел полностью счастливым.

Ася сглотнула, и снова, и еще раз, лишь бы не расплакаться. Он в самом деле сказал это? Повисшие в воздухе слова — не плод ее больного воображения?

— Я… не понимаю, — пробормотала мать.

— Что тут непонятного? У нас с Асей были сложные отношения, но ребенок, безусловно, мой.

— Вот так номер, — Марина зло рассмеялась, — сестренка тоже не святая: парила мужику мозги, а ноги расставляла перед другим.

— Скажешь так еще раз, — почти вежливо улыбнулся Тимур, — и я устрою тебе загородную «карусель» без оплаты. Ты же в курсе, о чем речь, да?

Ася понятия не имела, что он имеет в виду, но Марина заметно побледнела и вдруг выровнялась, словно к ее спине приставили дуло пистолета.

— Я не понимаю, — очень неуверенно, неумело пряча вранье, ответила Марина.

— Ты знаешь, — очень недобро ухмыльнулся Тимур. — Потому что нормальная девушка, которая не вращается в определенных кругах, сейчас бы вела себя совершенно иначе. Надеюсь, Ольга Павловна, вы в курсе, чем на жизнь зарабатывает ваша старшая дочь, пока младшая учится, не спит ночами, воспитывает ребенка и при этом еще дает вам деньги?

Ася перевела взгляд на мать: та, вслед за Мариной, словно окаменела.

— Я честно не понимаю, как любящая мать, которая родила и выносила, может гробить жизнь одной дочери — хорошей и любящей — в ущерб другой, которой просто хочется красивой жизни.

— Тимур… — Ася сжала его пальцы, чувствуя, что на этом моральная порка не закончится.

— Я еще не закончил, маленькая. — Тепла в его голосе не было, лишь недвусмысленная просьба не вмешиваться.

И она не видели ни единой причины спорить со своим мужчиной. Наоборот, именно сейчас, в эту самую секунду хотелось на всю катушку наслаждаться ощущением полной защищенности, ощущением того, что она на одной волне со своим мужем. И даже если их отношениям всего ничего, он уже стал самым близким и дорогим человеком на свете.