Сказочник

Что-то громко хрустнуло, и бездонная яма, колодец, куда по глупой самонадеянности угодил Дар-Теен, вмиг стала шире. Без труда заглотив элеану – а затем также быстро сомкнувшись.

Осталось только ощущение полета в кромешной тьме, без начала и конца, но все произошло так быстро, что Дар-Теен даже не успел испугаться.

* * *

Он ожидал вышибающего саму жизнь удара о дно колодца. Он успел напоследок помолиться Фэнтару, крепко сжимая ладошку Андоли и надеясь, что девчонка не успеет ничего почувствовать. Он даже улыбнулся, напоминая себе о грядущей встрече с Эристо-Вет – там, у несущесвтующего трона ушедшего бога, но…

Стало светлее.

И еще светлее.

Свет собирался вокруг них стайками белых точек, оборачивая в кокон мягкого сияния, где все явственнее и явственнее проступали контуры разверзнутой пасти мертвого щера. Дар-Теен ощутил, как под ноги торопливо подсунули каменные плиты, светящаяся мошкара слилась воедино, и…

– Мы там же, где упали, – разбил тишину дрожащий голос элеаны, – что это было-то?

– Не знаю.

Он разжал пальцы, отпуская руку Андоли, и огляделся. Ничего не изменилось: они в самом деле оказались там же, откуда провалились в колодец.

– Шейнировы твари, – пробормотал ийлур, – ненавижу все это… Идем.

– А если… мы на каждом шагу будем проваливаться? – сипло предположила Андоли.

– Но мы же еще живые, так?

– Я упустила череп скалозуба, когда тебя ловила.

– Да вот же он, лежит себе рядом…

И они пошли в тревожную темноту, присвечивая изобретением кэльчу.

А между тем потолочные своды, напоминающие формой не что иное, как нёбо животного, становились выше. Коридор раздался вширь, плавно вливаясь в зал формы идеального квадрата. Здесь не было окон, но свет щедро струился откуда-то сверху; Дар-Теен глянул на потолок – оказывается, его не было и вовсе. Вместо тяжелых каменных сводов помещение было накрыто пирамидой из матового стекла.

– Любопытно, – пробормотал ийлур, все еще оглядываясь. Он не торопился покидать этот зал, чтобы нырнуть в следующую, гостеприимно распахнутую дверь; в конце концов, их никто не гнал взашей, и можно было спокойно осмотреться…

Тем более, что место оказалось весьма и весьма занимательным. Здесь было, на что посмотреть.

В каждом из углов квадрата замерли огромные изваяния из черного обсидиана, не меньше сотни локтей каждое. Покровители Эртинойса, ныне покинувшие свои народы… Фэнтар, словно взвешивающий на руках знаменитый Молот Света, Санаул, простирающий руки к вошедшим и раскрывший крылья, Шейнира, сложившая хвост в бесконечное множество колец и Хинкатапи с увесистым и пухлым кошельком на раскрытых ладонях. Дар-Теен невольно поискал взглядом ожерелье Проклятых Душ на груди Шейниры – и точно, оно было там, каждый камешек был вырезан с положенным старанием и отполирован.

Ийлур вздохнул. Эх, боги, боги…

Когда-то – и ведь не так давно! – созерцание образа Фэнтара заставляло его благоговеть перед Отцом-Создателем всех ийлуров.

Он ощущал его Силу, его чистый, не задетый дыханием ночи свет – который, как и полагается свету в чистом виде, мог и дарить жизнь, и ее отнимать. Но невзирая на эту воистину убийственную чистоту, близость Бога всегда была поддержкой и надеждой, она вселяла уверенность в том, что когда-нибудь все будет так, как должно, и что все невзгоды, данные на жизненном пути есть испытание той, самой первой частице божественного света, которую Фэнтар вложил в грудь самому первому из своих детей.

… А сейчас Дар-Теен смотрел на образ своего бога – и не чувствовал ровным счетом ничего. Разве что усталость и досаду. Что толку было в этом каменном широкоплечем истукане, поигрывающим тяжелым боевым молотом?

Он не пожелал спасти народ ийлуров.

Более того, он отвернулся и ушел прочь, в то время как царица серкт высасывала жизнь из детей, молодых, и тех, кто уже вкусил довольно испытаний.

Так мог поступить только трус, не иначе.

Дар-Теен хотел сказать Фэнтару о своем презрении, но передумал. Толку-то? Все равно не услышит… Он,  пребывая рядом с Эртинойсом, слышал далеко не всех и не всегда. Ийлур зевнул и отвернулся от статуи Покровителя.

Впрочем, гигантскими Покровителями чисто занятных для ийлура предметов не ограничивалось. Он неторопливо двинулся вперед, к центру зала: там свивался в бесконечное число колец Дракон, стерегущий время – не обсидиановый, а из чистого золота, в этом можно было не сомневаться. И сквозь кольца его чешуйчатого тела виднелся большой янтарный шар, символизирующий Эртинойс, плывущий сквозь время.

Андоли несмело кашлянула, словно боясь нарушить царящую в храме тишину.

– Я никогда такого не видела, – сказала она, – это боги Эртинойса, да?

– Да.

Ийлур подошел вплотную к янтарному шару и, склоняя голову то к одному плечу, то к другому, пытался осознать, почему этот шар так хочется потрогать. Ведь если возникает столь странное желание, значит, кому-то это нужно. Но только кому? Врагам или союзникам?